Илва оставалась человеком, но черты оборотня доминировали: она постоянно принюхивалась к окружающему, шла, согнувшись, будто все время норовила опуститься на четвереньки. Волчица чувствовала себя в лесу как дома. Мною же овладевало беспокойство.

Деревья, широкие, разлапистые, растущие здесь уже тысячи лет, преграждали путь, и приходилось продираться сквозь их сомкнутые ряды. Меня тревожило, что без Илвы я не найду дорогу назад, заблужусь в Железном лесу. За каждым деревом чудился притаившийся тролль.

– Далеко еще? – спросил я.

– Олег был здесь не так давно, – повернула ко мне лицо Илва. – Вскоре мы его догоним.

Она выглядела хищником, вышедшим на охоту. Глаза блестели, ноздри вздрагивали.

«Они догонят и что сделают?» – раздался мысленный голос позади.

Я обернулся, схватился за оружие. Завернутый в клетчатый плед старик с пепельной, торчащей клочками бородой стоял под деревом. Я не видел его, когда мы шли, Илва не почувствовала. Глаза Волчицы сузились, из ее рта вырвалось рычание.

«Пусть волк успокоится! – бросил старик, и Илва неожиданно села на снег, подчинившись приказу. – Так что делают в нашем лесу волчица и мясо? Как они поступят с тем, кого найдут? Убьют? Нет, не думаю. Заберут с собой? Возможно, – он рассуждал, не обращая на нас внимания. – Мясу лучше не доставать оружие».

Старик смотрел куда-то мимо меня. Я вдруг ощутил, как невидимые руки разгибают мои пальцы.

«Вот так, пусть мясо теперь расскажет, что он сделает с выскочкой».

– Ты говоришь об Олеге? – спросил я, пытаясь противостоять незримой силе. – О тролле, что недавно пришел в лес?

«Думаю, что мы говорим об одном и том же. Может быть, нам не стоит сразу убивать мясо, и оно окажется полезным?»

Старик приблизился. От него необычно пахло мускусом и кровью. Илва упала животом на снег и заскулила.

«Почему полукровка боится? – спросил у себя старик. – Мы ведь не причиним ей вреда. А вот мясом бы пообедали. Но оно может нам помочь, и поэтому пускай пока поживет. Ведь оно пришло за другом? Я вижу у него в кармане снадобье, которое позволяет вернуться в оболочку хризалиды. (Я схватился за карман, испугавшись, что невидимая сила сейчас вытащит склянку.) Мясо хочет применить его на выскочке? Что ж, это нам выгодно».

Старик повернулся, хватка ослабла, и я смог снова сжать ладонь на рукояти меча. Оружие придало уверенность.

«Мясо не должно вытаскивать сталь, иначе умрет, – подумал старик. – Есть обычай – любой сын леса может бросить вызов вожаку. И вожак не вправе уклониться. Вожак сильный, вожак уверенный, но в молодом есть необъяснимая сила, словно у него внутри горит огонь. Никто из сынов леса не может его убить до начала боя. Может быть, если не съесть мясо сейчас, оно заберет выскочку с собой? Что ж, пусть мясо идет, как и шло, мы скажем преданным сыновьям, чтобы его не трогали».

– Ты струсил, – сказал я. – Ты боишься Олега. Как старая пчелиная матка, не желающая выпустить из лап свой рой.

Миг – и старик оказался возле меня. Его глаза смотрели в мои, рот с острыми зубами раскрылся, и из него раздался клекот, переходящий в хрип:

– Х-х-е-е!

«Не смей обвинять меня в трусости! Бой в изначальной форме скоро состоится на площади, поспеши, иначе после победы я лично выпущу тебе кишки. За тобой идут двое серых, я не хочу, чтобы они убили тебя до того, как ты выполнишь, что собирался».

Подул ветер, и старик рассыпался пылью, которая смешалась с потоком воздуха. Ветер унес ее прочь, в темную глубину леса.

– Узнаю Олега, – сказал я. – Не успел превратиться в тролля, как уже бросил вызов вожаку. Это все детские комплексы виноваты. Вставай, – протянул я руку Илве.

Волчица не зарычала, подчинилась безропотно, словно испуганный щенок. Не хватало только поджатого хвоста.

– Такой старик нагонит страх на кого угодно, если не догадываться, что он конкретно сдрейфил. Олег постарался. Бой в изначальной форме – значит, два тролля будут драться в истинном обличье, не растворяясь в ветре и не притворяясь… людьми, – посмотрел я в сторону, куда улетел старик.

– Я не тварь из леса, – проворчала Илва. Она выпрямилась, ее лицо снова стало обычным.

– Конечно, – согласился я. – Идем дальше?

– Они убьют тебя… нас, – сказала Волчица. – После того, как мы спасем Олега.

– Значит, надо придумать, как спастись самим.

– Он сказал, что за нами идут серые.

– Наверное, это сокейты из замка. Хотят отомстить за своего хозяина. Будем осторожными.

Мы пошли дальше, ускорив шаг. Илва держалась рядом, лишь изредка указывала направление.

– Олег был здесь, сидел, отдыхал, наверное, или собирался с мыслями, какие они там у тролля, – сказала она, остановившись возле следа Имира. – Знаешь, Игорь, мне впервые сказали, что я могу быть с тварями леса. Меня это беспокоит. Я человек, а не монстр.

– Махни рукой и не морочь себе голову, – сказал я. – Главное это то, к кому ты сама себя причисляешь.

Порой казалось, что между деревьями кто-то ходит. Призрачные силуэты смотрели нам вслед, я постоянно ощущал спиной чужие взгляды.

Я почувствовал под ногой плоский камень. Остановился, проверяя его носком сапога. Целую группу камней покрывали мох, опавшие листья и снег. Из земли торчали остатки колонны, еще дальше – основание разрушенной стены.

– Руины Абеларда, – прошептала Илва.

Я уже бывал здесь в детстве, в своих мечтах, когда рассматривал из окна подступающие к замку кроны Железного леса. В прошлом, еще до моего рождения, Абелард процветал. По торговой дороге к Вормсу в обе стороны ехали купцы, шли путешественники и охотники. По обочинам возле разноцветных шатров бродячие комедианты устраивали шумные представления. Запряженные лошадьми фургоны торговцев с востока везли огнеупорную ткань, пряности и заговоренное оружие, что слушалось только своего хозяина. Их обгоняли колесницы с гасторнисами, которыми правили купцы семьи Сао, вечно спешащие, чтобы первыми успеть на торги. Покрытые густой шерстью шестиноги медленно тащили за собой тяжелые повозки. Ехавшие на них побережники, торговавшие моржовыми шкурами, мясом и топленым жиром, всегда успевали продать свои товары и не торопились. Иногда на механических птицах проезжали волшебники Саргары, дорога перед ними вмиг становилась свободной – все прижимались к обочинам, смотря вслед могущественным чародеям.

А потом Абелард пал. Последняя битва между людьми и порождениями леса состоялась уже под его стенами, а позже, когда укрепления были разрушены, внутри города. Погибло много людей и монстров. Лес победил. Он всегда выигрывал своим упорством. На смену старым деревьям приходили новые, из темных глубин выползали монстры, и казалось, что дни людей сочтены.

Так я думал, стоя у открытого окна на вершине башни, но это было очень давно. Мысленно я тогда оказывался посреди сражения и совершал множество подвигов в городе, который теперь превратился в руины.