Хэмиш сказал: «Его что-то гложет. Совесть не дает ему покоя».

Если Пол Элкотт — действительно убийца, он, скорее всего, убил в приступе гнева, а после, когда вспышка прошла, пожалел о случившемся. Такие случаи известны…

Воспользовавшись предлогом, чтобы задержаться, Ратлидж заварил чай. Когда чай настоялся, он ушел. Скрывает Пол Элкотт какие-то тайны или нет, он уже сказал все, что собирался сказать.

На обратном пути в гостиницу Хэмиш заметил: «Ревность видит лишь то, что хочет видеть…»

Ратлидж с ним согласился. Джанет Аштон и Джералд… Хью Робинсон и Грейс… Элкотт и… что? Фамильная земля?

Так как родные дети Джералда убиты, Пол Элкотт по праву наследует ферму. Если он убийца, то наверняка считал, что дело того стоило. Потому-то и стер с лица земли всю семью.

А зачем понадобилось бы убивать Джанет или Хью? Зачем убивать предмет своей любви? Ответ на этот вопрос весьма прост. Любовь, отвергнутая с презрением, легко перерастает в ненависть.

Неужели в корне неверны предположения инспектора Грили о том, в каком порядке все случилось в доме Элкоттов? Может быть, они с инспектором Грили поняли все превратно? Может быть, Грейс или Джералд погибли последними, а убийца нарочно мучил их, желая отомстить? Джералд не попытался защитить своих близких… Почему?!

«Доказательств-то у тебя нет, — заметил Хэмиш. — Никто не знает, как все случилось».

И возможность узнать правду очень мала, если только они не найдут Джоша Робинсона.

Зачем Джанет Аштон везла с собой револьвер?

Ратлидж попробовал представить, как она убивает Элкоттов. Хотя Пол Элкотт считал ее властной и волевой, Ратлиджу показалось, что у стройной, изящной женщины, которую он спас из снежного плена, не хватит ни физических, ни психических сил для того, чтобы хладнокровно убить маленьких детей.

«А ты вспомни, какое надутое лицо у нее на детской фотографии, — посоветовал Хэмиш. — И потом, ты не спросил Элкотта, есть ли у него огнестрельное оружие».

Точно! Орудие убийства так и не нашли — если только оно не очутилось в хлеву у Фоллетов. Но сейчас ничего нельзя утверждать наверняка.

Джанет Аштон сидела в гостиной — в камине горел огонь. Должно быть, она чутко прислушивалась ко всем звукам: как только Ратлидж снял пальто, она вышла ему навстречу в коридор.

— Ну и что? — осведомилась она. — Удалось ему оправдаться?

— Он сейчас не в том состоянии, чтобы оправдываться, — ответил Ратлидж. — Доктор напичкал его успокоительным.

— Ну конечно, а он и обрадовался, верно?

Она круто развернулась, явно недовольная услышанным. Похоже, до сих пор ее поддерживала надежда, что Пола Элкотта арестуют. Она опустилась в кресло у камина. Ратлидж заметил, как она побледнела.

— Жаль, что я ничего не могу сделать и вынуждена сидеть здесь, — сказала Джанет Аштон. — Хотелось бы мне самой потолковать с ним!

— Держитесь от него подальше! — приказал Ратлидж. — Вы меня понимаете? Выяснять, кто убил ваших родственников, буду я, а не вы!

Она тряхнула головой; он увидел, что ее глаза наполнились слезами.

— Вы ведь никогда никого не теряли, да? Ну, кроме родителей, конечно, — но то естественная смерть. Вы не представляете, какие я испытываю муки! Меня раздирают гнев, горе и злость. Они, мертвые, все время у меня перед глазами. Кроме них, у меня никого нет. И все еще хуже оттого, что я… ничего не знаю! — Она горько и безутешно разрыдалась.

Хэмиш сказал: «Послушать ее, так она говорит правду с самого начала».

Но Пол Элкотт совсем недавно назвал ее властной и волевой.

— Не могу утешить вас тем, что они не страдали, — ответил Ратлидж, садясь напротив. С мороза ему показалось, что в гостиной невыносимая духота. — И все же они, скорее всего, умерли быстро. Они не защищались, даже не пытались. У них не было времени.

Правду ли он говорит? А может, сидящей напротив женщине лучше его известно, что произошло в той уютной кухне, когда снег завалил все подступы к дому, а ветер намел сугробы у хлева?

— Вы любили Джералда Элкотта? — спросил он, немного выждав.

Джанет Аштон вскинула на него заплаканное лицо:

— Вам Пол сказал?

— Он выдвинул такое предположение.

— Джералд был моим зятем, мужем моей сестры. Зачем мне убивать его? И потом, как вы думаете, сумел бы он полюбить меня, помня, что я убила его жену и детей?

— Может, вами двигало желание отомстить?

Она рассмеялась:

— Инспектор Ратлидж, подумайте сами: зачем мне убивать любимого? Какая тут месть? Если бы я в самом деле хотела его заполучить, уж я бы придумала лучший способ избавиться от Грейс, а потом ринуться на помощь Джералду. Джош и Хейзел меня любили. Мне бы ничего не стоило занять в доме место сестры! Сначала вести хозяйство, а потом… Мужчине нужен кто-то, кто его утешал бы. Путь от экономки до жены совсем недолог. Убить малышей способен был только Пол. Для меня же, уверяю вас, близнецы стали бы ступенькой на пути…

Но Хэмиш заметил, что она впрямую не ответила на вопрос Ратлиджа. Или все-таки ответила? Джанет Аштон призналась, что убила бы только сестру, но не остальных членов семьи. И хороший адвокат непременно истолковал бы ее слова в ее пользу. И все же Джералд дважды предпочел ей Грейс. Может быть, именно поэтому Грейс застрелили последней? Она должна была понять, что жестокая кара постигла ее близких из-за нее, из-за того, что она вовремя не отказалась от Джералда Элкотта и не вернулась к Хью Робинсону.

Хейзел и Джош носили фамилию родного отца. Если бы Грейс не вышла снова замуж за Джералда, а вернулась к Робинсону, близнецы тоже не носили бы фамилию Элкотт. Или считались незаконнорожденными — в том случае, если бы Робинсон отказался их признать. Может быть, Грейс приняла во внимание и эти соображения, оставшись с Джералдом? Может, она хотела, чтобы ее дети унаследовали ферму «Горная», чтобы у детей, которых она носила под сердцем, было законное место в мире, к которому они принадлежат по праву?

Что двигало Грейс Робинсон-Элкотт? Уже невозможно понять, какие мысли жили у нее в голове и знала ли она о сестре и Джералде Элкотте…

«Ну и ладно, — твердил Хэмиш. — Что бы там ни случилось, ключ ко всему — Грейс Элкотт».

Она вышла за мужчину, которого любила ее сестра. Родив близнецов, она лишила Пола Элкотта надежды унаследовать ферму. Ей представилась возможность вернуться к первому мужу, отцу ее старших детей, но она отказалась.

Ратлидж снова принялся размышлять о мотиве. Жадность. Ревность. Желание отомстить. Земля… любовница… жена…

Учитывая зверскую жестокость, с какой было совершено преступление, он вынужден был добавить еще один мотив: страх. Но кто мог бояться Элкоттов? Чем они могли угрожать кому бы то ни было?