и с поспешностью, не делающей ему чести, расстегнул завязки на брюках, принимаясь орошать собственную стену. Это же насколько сильно он высоты боится…

Изможденный стон и журчащая струя прервалась чьим-то писклявым голоском:

— Именем его милости, я приказываю: немедленно прекратить осквернение сей твердыни!

Я задрал голову вверх и уставился на хмурого «гномика». Того самого, чей сопливый нос недавно выдернул из под падающего топора.

— Я и есть твоя милость, молокосос бестолковый! — вздрогнув, отозвался Грисби, возясь с завязками на штанах.

— Чем докажешь?!

— Башку тебе проломлю и курям скормлю! За гвардейцами, живо!

К счастью, «гномик» не стал тупить, и мигом метнулся за взрослыми. Судя по возбужденным шепоткам и отголоскам споров — гарнизону не особо понравилась идея затаскивать своего лорда по веревке.

Пришлось дождаться, пока они спустят еще пару. Для верности.

Обвязав рыцаря словно новогодний подарок, я проверил все узлы. Вроде держится.

— Ты только не спеши. — нервно облизнув губы, он придержал меня за руку. — Обожди немного, пока я людей соберу, объясню им, что к чему. А как свару в лагере заслышим, так сразу и деру. Понял? — без былого нажима в голосе, спросил лорд.

Судя по кротости в голосе, до него наконец дошло, что жизни его подданных сейчас зависят от меня. Так и подмывало отвесить леща напоследок… Чтобы больше про рыцарей и «наемное говно» не рассказывал. Но да хрен с ним!

— Понял-понял. Гену не забудь! Иначе заставлю обратно возвращаться!

Грисби поспешно кивнул и, глубоко вздохнув, дал отмашку гвардейцем на стене. Под аккомпанемент натужных стонов и проклятий, бочкообразный лорд начал свое медленное возвышение.

Дождавшись, пока жирная туша перевалит через крепостные укрепления, и сверху начнут раздаваться команды, сдобренные забористой руганью, я перешел к главному блюду сегодняшнего дня — диверсии.

Ну, или самоубийству. Как повезет.

* * *

— Кто идет?! — воскликнул небритый коротышка и поспешно сунул своему напарнику что-то булькающее.

Пара сидящих у костра мужиков, нервно уставилась на меня, поспешно пряча излишне роскошную флягу под дорожный плащ. Их помятые да похмельные рожи отозвались ликованием в душе.

Прав, черт возьми! Все же прав оказался…

— Глаза разуй, козопас безмозглый! — звучно сплюнул я и не сбавляя шага, двинулся дальше. — И нехрен на посту бухать, контракт не окончен!

В спину посыпалась приглушенная ругань и проклятья, но ни один наемник так и не оторвал свой зад от поваленного бревна. Хмурая рожа, вонючая овчинка, и привычная для наемника наглость, позволили легко сойти за своего.

Эх, не зря я два года в отряде прослужил, ох не зря! Как чувствовал, что пригодится! Впрочем, нихрена я не чувствовал… А то, что на посту у замка наемников поставили и дебил бы догадался. По запаху, отсутствию гербов и дисциплины. Их ругань из-за спертой у кого-то фляжки за версту слышно было.

Оно и понятно, не рыцарям же или гвардейцам яйца морозить?

Конечно, можно было бы не рисковать и попытаться пробраться в лагерь скрытно. Ползая по земле, таясь в тени палаток и отвлекая стражу камушками. Но увы — моя туша слишком велика для подобных фокусов. Да и не в компьютерной игре живу.

Оглядевшись вокруг, я понял, что впереди начинаются гвардейские палатки. Чую, наемников там не жалуют. Нужно менять амплуа…

Чуть измазав лицо в грязи, и подхватив вязанку хвороста, валяющуюся возле одного из костров со спящими наемниками, я двинул дальше. Стараясь не слишком глазеть по сторонам, дабы не выдать себя подозрительным поведением, я едва не столкнулся со здоровенным мужиком, вынырнувшим из палатки.

— Где эта сраная фляга, мать ва… Че встал, раззява?! С дороги! — закованный в броню рыцарь отвесил мне пинка и принялся копаться в мешке возле палатки.

Судя по запаху, он уже порядком «поддал».

Поглядев на свою вымазанную в речном иле куртку и оглянувшись на костер с бухающими наемниками, я понял, что сегодня мне везет:

— С-с-сир?

Мой заикающийся голос, полный безропотного смирения, немало позабавил отдыхающих неподалеку гвардейцев.

— Чего тебе?! Иди куда шел, вша безродная!

Похоже, благородного засранца не смутило, что «вша» раза в полтора шире, чем он сам. Походу Эмбер права — титулы и впрямь заменяют им мозг.

— С-с-сир, не сочтите за дерзость, но, кажется, я слышал, будто вы ищете флягу. Не подумайте, что я подслушивал м’лорд, у меня нет такой привычки подслушивать, м’лорд…

— Довольно блеять, скот! Что ты там про мою флягу хрюкаешь?

— С-с-сир, скажите, а на в-в-вашей фляге нет ли изумительной красоты каменьев и…

— Ты ее видел?! Где?! — мужик бесцеремонно схватил меня за грудки, отчего вязанка хвороста упала под ноги.

— У н-н-наемников, сир. У костра… — я кивнул в сторону поваленного бревна с двумя доходягами.

— Ах, вот оно что… — рыцарь скрипнул челюстью и, отпустив куртку, бросил серебряную монетку на землю. — Гуляй, рванина. Хвалю за службу!

Щелкнув пальцами, он приказал паре скалившихся гвардейцев следовать за ним:

— Безродные мрази… Я отучу их воровать! — выругался он, устремляясь к наемникам и на ходу проверяя меч в ножнах.

Заискивающе улыбаясь вслед рыцарю, я, как и ожидалось от тупого крестьянина, поспешно спрятал монетку в рукав и, подхватив хворост, затопал дальше.

Доносящаяся от поста ругань усиливалась с каждым шагом. По-моему, вот-вот дойдет до клинков… Блин, да я актер прирожденный! Вот, что значит — разведка!

Впереди уже маячила строительная площадка с «мантикорой», когда над одной из груженых телег показалась небритая физиономия:

— Ты! Ты же с наемников, верно?

Я усиленно закивал головой, глядя на красную от выпивки рожу.

— Передай это… — дядька протянул мне женские трусы. — Нет, погоди… Передай вот это своему сиру. — он сунул флягу пахнущую водкой. — Скажешь: должок, что прикрыл, когда этот жирный «Куролюб» на титане понесся. Чуть не растоптал, козел благородный… — покачал головой мужик и опустился на тележное колесо, вновь берясь за заточку меча.

Поглядев, как пьяный придурок водит точильным камнем по гарде, я заспешил дальше.

Дисциплина у барона — еще та! Бухают как на пересылке! Впрочем, чего удивляться? Сложно ожидать ответственности от отребья, готового резать гражданских ради денег. Такое чувство, что половина гвардии это вчерашние бандиты да наемники. Походу, в свое войско он набирает за жадность и беспринципность, а не за воинское искусство. С одной стороны — дешево и сердито. Плюс, мало кто поверит их словам, если проговорятся об осаде. Но