Грэхем приблизился к Жозетте; та приветствовала его улыбкой и многозначительным взглядом, говорившим, что она уже устала от итальянца. Офицер буркнул «доброе утро» и сделал попытку возобновить прерванную беседу, но Грэхему было не до любезности.

— Извините, месье, — сказал он по-французски. — Мне надо передать мадам сообщение от ее мужа.

Итальянец кивнул и вежливо отстранился. Грэхем поднял брови:

— Это личное сообщение, месье.

Офицер сердито покраснел и взглянул на Жозетту; та доброжелательно кивнула и что-то произнесла по-итальянски. Офицер улыбнулся, сверкнув зубами, снова одарил Грэхема хмурым взглядом и гордо удалился.

Жозетта хихикнула:

— Зря вы так сурово с бедным мальчиком; он держался очень мило. Неужели не могли придумать ничего лучше, чем сообщение от Хозе?

— Брякнул первое, что пришло на ум. Мне нужно с вами поговорить.

— Это хорошо. — Она одобряюще кивнула и лукаво посмотрела на Грэхема. — Я боялась, что вы всю ночь станете ругать себя из-за того, что было вечером. Только не глядите так мрачно, а то мадам Матис внимательно за нами следит.

— У меня мрачно на душе. Кое-что случилось.

Улыбка пропала с губ Жозетты.

— Что-то важное?

— Да, важное. Я…

Она бросила взгляд за его плечо.

— Давайте лучше ходить туда-сюда и делать вид, будто обсуждаем море и солнце. А то начнутся сплетни. Мне все равно, что люди болтают, но все же не хочется угодить в неловкое положение.

— Хорошо. — Они зашагали по палубе. — Когда я вечером вернулся в каюту, я обнаружил, что револьвер из чемодана похитили.

Жозетта остановилась.

— Правда?

— Чистая правда.

Они пошли дальше.

— Возможно, это стюард.

— Нет. В каюте побывал Банат. После него остался запах.

Она помолчала.

— Вы кому-нибудь сказали?

— Жаловаться бесполезно. Револьвер наверняка уже на дне моря. Я не смогу доказать, что его украл Банат. Да и не станут меня слушать после той сцены, которую я вчера устроил у эконома.

— Что вы собираетесь делать?

— Просить вас о помощи.

Она быстро на него посмотрела:

— Какой?

— Прошлой ночью вы говорили, что у Хозе есть револьвер и что вы готовы его для меня достать.

— Вы серьезно?

— Никогда в жизни не был так серьезен.

Жозетта закусила губу.

— Но что я скажу, если Хозе заметит пропажу?

— А он заметит?

— Может.

Грэхем начал выходить из себя:

— Вы же сами это вчера предложили.

— А разве вам обязательно нужен револьвер? По-моему, проку от него не будет.

— И вы сами говорили, что мне надо носить оружие.

Жозетта насупилась.

— Вы тогда испугали меня. В темноте легко напугаться, но днем все совсем по-другому. — Вдруг она улыбнулась. — Ах, дорогой, ну зачем вы такой серьезный. Подумайте о чудесных днях, которые мы вместе проведем в Париже. Тот человек не сделает вам ничего дурного.

— Боюсь, сделает. — Грэхем сообщил ей о встрече у лестницы и добавил: — Да и зачем ему красть револьвер, если он не задумал ничего дурного?

Жозетта замялась, потом медленно произнесла:

— Ладно. Я попробую.

— Прямо сейчас?

— Да, если хотите. Револьвер в ящике Хозе внутри каюты. Хозе читает в салоне. Вы подождете меня тут?

— Нет, спущусь вниз. Я не в том настроении, чтобы беседовать с собравшимися здесь.

Они сошли по ступенькам и ненадолго остановились возле поручней у подножия трапа.

— Я побуду здесь. — Он сжал ее руку. — Жозетта, милая, мне не выразить словами, как я вам благодарен.

Она улыбнулась — словно маленькому мальчику, которого пообещала угостить конфетами.

— Расскажете в Париже.

Проводив Жозетту взглядом, Грэхем прислонился к поручням. Ей потребуется не больше пяти минут. Некоторое время он смотрел, как длинная изогнутая волна, распространявшаяся от носа корабля, сталкивается с другой, бегущей от кормы, и дробится в пену; потом сверился с часами. Три минуты. По трапу застучали шаги; кто-то спускался.

— Доброе утро, мистер Грэхем. Сегодня вы хорошо себя чувствуете? — Это был мистер Куветли.

Грэхем повернул голову:

— Да, спасибо.

— Месье и мадам Матис рассчитывали сыграть после полудня в бридж. Вы умеете в бридж?

— Умею. — Грэхем знал, что отвечает не слишком учтиво, но боялся, что мистер Куветли к нему чересчур привяжется.

— Так, может, соберемся вчетвером?

— Непременно.

— Я не очень хорошо играю. Трудная игра.

— Да. — Краем глаза он заметил Жозетту: она появилась на палубе из двери, ведущей к каютам.

Мистер Куветли бросил на женщину беглый взгляд и понимающе ухмыльнулся.

— Так, значит, после полудня, мистер Грэхем.

— Буду ждать с нетерпением.

Мистер Куветли удалился. Подошла Жозетта:

— Что он говорил?

— Приглашал поиграть в бридж. — Что-то в ее лице заставило сердце Грэхема бешено забиться. — Достали? — выговорил он.

Она помотала головой:

— Ящик заперт. Ключи у Хозе.

Грэхем ощутил, как тело покрылось капельками пота. Он уставился на Жозетту, не находя, что сказать.

— Что вы на меня так смотрите? — сердито воскликнула она. — Я не виновата, что Хозе держит ящик под замком.

— Не виноваты. — Теперь Грэхем понял, что она и не собиралась добывать ему револьвер. Ее нельзя упрекать: ждать, что Жозетта станет ради него красть, — значит требовать от нее слишком многого. Но он так рассчитывал на тот револьвер. Что же теперь делать, черт побери?

Жозетта коснулась его руки:

— Вы обиделись на меня?

Он покачал головой:

— Чего обижаться? Нужно было беречь свой. Носить его в кармане. Просто я очень надеялся, что у вас получится. Я сам виноват. Но я ведь уже говорил вам: не привык я к таким вещам.

Она рассмеялась:

— Не тревожьтесь. Я вам кое-что скажу. Этот человек не носит пистолета.

— Как? Откуда вы знаете?

— Сейчас, когда я возвращалась, он поднимался по лестнице передо мной. Одежда на нем мятая и тесная. Если б у него в кармане лежал пистолет, я бы заметила.