– Так вот, уничтожение «боевых кружевниц» продавил человек, которого спасли от участи «куколки»…

– Э… А какой в этом смысл? Получается, есть способ! Но зачем тогда? – выдал я, окончательно запутавшись.

– Да, он существует, но есть очень большое «но». По совместительству это ещё и способ лишения дара. Не как-то там, а вообще и окончательно, – тихо проговорила Ярослава.

– Всё равно не понимаю! – воскликнул в ответ.

– Потому что и тогда, и сейчас превращение в «куколок» было в основном наказанием преступников с даром и политических или военных противников. Очень часто совмещено и то и другое. Историю ведь пишут победители. Но это вовсе не значит, что там реально убийц, маньяков и просто одержимых нет. Так что априори ангелов среди них нет, – печально ответила она.

– Но тогда почему тот человек продвинул то решение?! – решил я добиться внятного ответа, а не тех намёков, которые понимай как хочешь.

– Видишь ли, в результате процесса получался источник силы много слабее, чем из «куколки», к тому же многие считали, что такое наказание, как лишение дара, недостаточное. Пришлось бы убивать, а так и взятки гладки. Он же себя и приводил примером, что его это не остановило и он продолжил бороться. Тем более тогда «куколки» умирали. Причём сами. Получалось, что никто в смерти соперника как бы и не виноват. К тому же у многих была иллюзия, что, пока будет война, будет и материал для новых заготовок. А так слабые лишались доступа к стратегическому ресурсу. Позволить себе обработку у минцев могли немногие. Только реальность оказалась сложнее. Сопротивление возрастало, потери победителей становились такими, что терялся смысл нападения на соседей. Обескровленные такой победой роды ставились лёгкой добычей. Тогда и было объявлено, что именно истребление «боевых кружевниц» стало способом остановить войну. Настоящей причиной был страх. Что именно тебя сотрут в порошок и используют на новых «куколок». Пока ты пытаешься сделать то же самое с другими. Все засели в оборону. Это же было бы, даже если их никто бы и не убивал. Вот так та вой-на закончилась, – закончила Ярослава.

– Всё равно не понимаю, в чём ценность этого знания для меня? – удивился я такой информации.

В принципе, так было во все времена, но чем эта ситуация отличалась, совершенно непонятно.

– Иван, тот способ никуда не исчез, но что делать потом с освобождёнными? А ведь не факт, что многие из них сохранили разум в таком заточении, – огорошила она меня такой информацией.

– Но что во мне такого, что мне можно было узнать, а им нет?! – задал я вопрос ей без обиняков.

– Потому что тебе решать, появятся вновь «боевые кружевницы» или нет, – спокойно произнесла она.

– Это еще с какого перепуга?! – возмутился я её инсинуациями.

Сами подумайте, я каким боком ко всей это генетической лабуде прилип!

– Ты забыл, я светлая. Мне дано многое видеть. Пусть это не гарантия, что так и случится, но у тебя есть чистая линия, хоть ты об этом и не догадываешься. В любом случае тебе решать. И ещё, если твоих «куколок» не восстановить, освободить их не удастся, – огорошила она меня информацией.

Нет, это, конечно, интересно, особенно нужно подумать, какой гешефт можно получить с того, что имею, хоть и не знаю об этом. Даже самому любопытно. А «куколки»… Ну жили же с ними как-то, вот и пусть дальше так будет. А то потом голову ломай, что с этими переселенцами во времени делать. Ведь получилось что-то вроде технологии замораживания. Если разобраться, аналогия просматривается прямая. Но там-то от смерти пытались убежать, а здесь и не ясно, кто и за что туда угодил.

– Хорошо, подумаю над этим, – ответил я ей и тут же направился в сектор магазинчиков.

Розовый умфон со мной никак не сочетался, а пока другой дождёшься, греха с этим аппаратом не оберёшься. Там, поди, что-нибудь придумаю.

– Только ты серьёзно подумай, – проговорила она вдогонку.

Да понимаю я нужность этих «кружевниц». Должны быть люди, когда уже ничто не помогло, то хотя бы жизнь человеку спасти. Светлая, сама разберётся.

– Да что за!

Поймите меня правильно. Откуда тут толпа? Обычно здесь даже мухи не летают. Ну что здесь может понадобиться? Разве что нитки с иголкой, салфетки какие. Мне вот цветной клейкой ленты, вроде изоленты. А тут народу… Да хоть бы один мужик. Ну, или пацан, на крайний случай. Что за экскурсия выпускниц школы благородных девиц, да не абы какой, а для сливок общества. Я, конечно, не шибко специалист в тканях, но добротные, натуральные на глаз отличу. Да к тому же покрой платьев…

То, что продают в ширпотребе, так не шьют, если только в бутиках. А тут явно под заказ сделано. Подбор цветов, покрой буквально сливали эти произведения искусства с девушками четырнадцати-восемнадцати лет, превращая тех в богинь. Так-то бы и пусть! А тут… То там декольте, то здесь полупрозрачная юбка с крайне коротким подъюбником. Разрез сбоку чуть не до пояса, на вроде бы безопасном длинном платье, вообще погибель.

– Соберись, тряпка! Неужто не сможешь пройти до прилавка! – подбодрил я себя под нос, чтобы, не дай бог, никто не услышал.

Невместно морскому воеводе женской красоты бояться, совершенных изгибов молодых девичьих тел, их высоких грудей и длинных стройных ног. Возможно, и не совсем так, но беру степень возможной опасности противника по максимуму!

– Мне клейкой ленты, – выдал я с некоторой дрожью в голосе, дойдя до прилавка.

Кажись, прошёл без происшествий. Сразу видно, культур-мультур… В смысле, расступались, пропуская меня, пока шары забычил, сужая свой обзор. Видок, конечно, в этот момент тот ещё, но техника очень нужная, когда с сильным соперником приходится сражаться. Здесь же было главным развидеть все эти декольте. Хоть в потолок таращись. Но не дай бог кому на ногу наступишь! Не знаю уж, что тут за публика собралась, однако обострять нет никакого желания. Можно сказать, седалищным нервом чую неприятности.

– Какую? – спросил продавец меня.

Пришлось оторваться взгляд от прилавка. Фу-у-у. Не показалось, мужик. Правда, с таким интерфейсом злодеев в кино играть, а не торговать. Сочувствую владельцу лавки. Мало кто к ней и решится подойти. Даже я не стал бы рисковать, если бы не нужда.

– А что есть? – задал я вопрос, совершенно не ожидая ничего необычного.

– Триста цветов обычной клейкой ленты. Металлика только тридцать шесть. Так какую? – огорошил он широтой выбора.

Вот я подзавис-то.

– А металлика тянется? – начал выяснять характеристики товара.

– Не очень. Обычная в этом смысле куда лучше, – последовал лаконичный ответ.

Чёрт, значит, и она мне подходит, хоть и частично. Хуже всего было то, что пока я и сам не знал, сколько и какого цвета ленты мне понадобится. Не продумал, так сказать, дизайн-проект для шкурки на это розовое чудовище, доставшееся от Светы.