– Идем, поиграем с ним. Он любит бегать за палкой.

Следующий час я чувствую себя ребенком, и мне плевать. Я бросаю палку, пес ее приносит – и получает порцию чесания. Задрав хвост, со светящимися от счастья глазами, собака бегает вокруг нас, прыгает на Андрея и валяется в песке, поднимая песчаные мини-бури. Вскоре он уже знает наши различия: я щедра на ласку и поглаживания, а Андрей – сдержанный, но и ласки у него приятнее. Только он может чесать за ухом так, что у пса закатываются от удовольствия глаза.

Но с нами обоими весело играть, и, кажется, энергии в собаке столько, что он способен всю ночь носиться по пляжу. Но у меня не так много сил.

– Мы не можем взять его в дом? – спрашиваю я.

Но Андрей отказывается.

– Дом не подходит для собаки. Ему хорошо в гараже, там родная лежанка, миски с вкусняшками, есть, где попрыгать и нечего разбивать. Я закажу для него большую будку.

Я улыбаюсь.

– Ты не отдашь его?

– Никто не просит. – Андрей пожимает плечами. – Не выкидывать же тварюшку.

Но я вижу, что пес ему нравится. А он нравится псу.

Мы возвращаемся в дом, и меня накрывает страхом. Я ужасно боюсь снова остаться одна, запертой на чердаке.

– Мы можем остаться здесь?

– Здесь? – Он удивленно на меня смотрит. – В гостиной?

– Да. Я… не хочу на чердак.

Взгляд Тихомирова теплеет.

– Здесь негде спать, только на полу.

– И что? Я не привередлива.

Пока я раздеваюсь, он включает камин и укладывает на и без того мягкий ковер одеяло с подушками. Постель получается немного несуразная, импровизированная, но безумно уютная. Отблески пламени белоснежный цвет белья превращают в огненно-оранжевый.

Хотя на самом деле я радуюсь тому, что подушек на полу две. Значит, он не собирается уходить. Значит, я не одна.

Я впервые в жизни просыпаюсь от запаха. Так странно… пробуждение получается сладким и спокойным. Так не получается проснуться, услышав будильник или поднявшись с яркими лучами солнца. Сначала я чувствую приятный розовый запах, а потом мне становится любопытно, и я открываю глаза.

Перед самым лицом лежит охапка небольших кремового цвета розочек. Их безумно много! Сначала я пытаюсь сосчитать количество, но быстро сбиваюсь и понимаю, что это бесполезно. Только потом, спустя бесконечно долгую минуту любованием цветами, до меня доходит: откуда они здесь?

Андрей лежит рядом, на полу у камина. Подперев рукой голову, читает какую-то книгу. А между нами – букет. Аккуратный, небольшой, слегка хаотичный. Не выверенная флористом по линейке композиция, а целая охапка роз.

– Доброе утро, – говорю я.

– Ты рано.

– А сколько времени?

– Восемь.

– Тогда откуда здесь цветы?

– Секрет фирмы.

Андрей берет букет и двигает его так, чтобы нежные розовые лепестки аккуратно погладили меня по щеке. Приятное, будоражащее ощущение.

– С днем рождения.

– Он был вчера.

– Вчера он не получится. Надо переиграть.

Я улыбаюсь, как дурочка, сжимая в руках охапку цветов. Валяюсь на полу у камина и вдыхаю непередаваемый аромат. Пожалуй, я не могу вспомнить, чтобы мне когда-нибудь дарили цветы. Если не считать традиционную мимозу на восьмое марта, конечно.

– Ты что, ездил в город, пока я спала?

– С круглосуточными цветочными нет проблем. А вот с круглосуточными тортами прямо беда. Я забрел в одну кондитерскую, почему-то там пахло колбасой. А торты с составом: сладкая булка, сахар с яйцом, сладкая булка, сгущенка с сахаром, сладкая булка с сахаром и сахаром. Поэтому собирайся, поедем добывать деньрожденный торт.

Я не верю своим ушам, но это звучит не как «собирайся и вали домой».

– А… куда мы поедем?

– Не знаю, забьем в навигатор кондитерские и поищем ту самую. Давай, поднимайся, все равно дома нет ни крошки.

– А клубника?

– А клубнику кто-то забыл убрать в холодильник, поэтому она уже не очень деньрожденная. Все, Сергеева, у тебя полчаса, иначе я поеду есть торт в одиночестве.

Справившись с шоком, я в пару мгновений подскакиваю и несусь в душ, прямо с цветами в руках. Их приходится приспособить в несколько бутылок с водой, потому что вазы в доме нет. От нетерпения у меня дрожат руки, а может, это от того, что я ни разу еще не встречала день рождения с кем-то, не получала цветов и не ела торт в доме на берегу Белого моря.

Мне становится немного тревожно, когда мы выезжаем с территории дома. Но присутствие Андрея действует умиротворяющее, а еще я замечаю его взгляды, когда он думает, что я не вижу. Украдкой он меня рассматривает, словно изучает, и я закусываю губу, потому что до ужаса интересно, что за мысли ходят в его голове. А еще мне нравится, как он ведет машину. Я могу смотреть вечно на сосредоточенное спокойное лицо, на руки, небрежно лежащие на руле.

Наверное, в эти недолгие минуты пути до ближайшего города я с обреченностью осознаю, что влюбилась. Как пятиклассница влюбляется в старшеклассника и понятия не имеет, что со своей влюбленностью делать, так и я сейчас боюсь думать о моменте, когда мы окажемся друг от друга вдали, но не могу представить хоть какое-то будущее. Это выматывает.

Не знаю, что это за городок, а Андрей не говорит название. Может, специально, а может, тоже не в курсе. В таких местах есть особый уют узких, скрывающихся в густой зелени, улочек. Серость здесь соседствует с темно-зелеными яркими оттенками лета. Таких городков по стране – сотни. Оставшиеся с советских времен, с «клубами», автобусными остановками, низкими «г-образными» фонарями и маленькими магазинчиками, в которых до сих пор нельзя расплатиться картой.

Я решаю, что мы будем искать торт здесь, но мы проезжаем через городок и несемся дальше, к Архангельску.

– А ты серьезно настроен на выбор сладкого. – Я стараюсь шутить, но на самом деле немного волнуюсь.

Конечно, Архангельск совсем в противоположной от дома стороне, но все равно иррациональный страх отравляет счастливое послевкусие поздравления.

Мы въезжаем в самый город, колесим по улицам, словно что-то ищем. Андрей хорошо знает город, ну или думает так, потому что не пользуется навигатором. А я готова колесить так вечно. В машине царит приятная прохлада, за окошком мелькают панорамы северного города, играет негромкая музыка, и мне хорошо.

Но все хорошее заканчивается: мы тормозим у большого торгового, выходим через подземную парковку наверх и идем к эскалаторам.

– Что мы ищем? – спрашиваю я.

– Сначала что-нибудь, во что тебе можно переодеться. Потом по обстоятельствам, – туманно откликается Андрей.