Саймон вернулся в свою комнату и вызвал слугу. Когда Траффорд вошел, Саймон спросил:

– Известно ли, где сейчас находится лорд Дариус?

– Нет, милорд. Хотя я слышал упоминания о его лечебной комнате.

– А Солтер сейчас не с ним?

– Нет, милорд. Он сейчас в гостиной для старших слуг, играет в карты с Алстоком. Старшим лакеем, – пояснил Траффорд.

– Пожалуйста, попроси Солтера зайти ко мне, как только он сможет.

Траффорд откланялся. Саймон покачал головой, размышляя над формальностью этой просьбы. Жизнь в Брайдсуэлле и Канаде не приготовила его к встрече с миром слуг в богатом доме. В Марлоу было особенно трудно, но они и слуги выработали некую форму сосуществования. В центральном доме, самой официальной части, Саймон старался удовлетворять их ожидания. В своем же собственном доме, одной из пристроенных вилл, он все делал по-своему.

Интересно, в Марлоу у старших слуг также была собственная гостиная? Наверняка у них были и свои слуги.

Раздался стук в дверь – это пришел Солтер. Саймон пригласил его войти, не зная, как следует обращаться с ним. Он был не просто слугой, но и ровней он не был. Саймону было все равно, но Солтер мог быть другого мнения по поводу установленных приличий.

– Я встретил детей, Солтер. Они беспокоятся, потому что лорд Дариус не заходил к ним сегодня.

Солтер скосил глаза на часы.

– Я выясню, в чем тут дело, милорд.

Он хотел уйти, но Саймон сказал:

– Подождите. Где он?

– Он где-то в доме, милорд. Я найду его.

– У него… трудности?

Солтер посмотрел ему прямо в глаза:

– Возможно, но серьезной опасности нет, уверяю вас, милорд.

– Вы хотите сказать, что он не собирается перерезать себе вены? Простите меня, но любому постороннему все здесь кажется достаточно серьезным.

Солтер взвесил его слова.

– Лорду Дариусу не терпится освободиться, и он переживает, что никак не может этого сделать. Кроме того, новые волнения и впечатления несут за собой стресс.

– И что происходит тогда?

– Он не может поступать согласно своим желаниям.

– Нам не следует здесь находиться?

– Лорд Дариус пригласил вас, милорд, а он всегда наслаждался вашим обществом.

Его ответ прозвучал не слишком искренне, но Саймону понравилось, что Солтер не стал сплетничать.

– Я хотел бы повидаться с ним, если это возможно. И сообщите детям, что с ним все в порядке и он увидится с ними позже.

Солтер поклонился и вышел.

Саймон начал ходить взад-вперед по комнате, сожалея, что предыдущему лорду Остри пришло в голову провести газ в Марлоу-Хаус. Он-то думал, что состояние Дэра несколько лучше. По крайней мере, выглядел он нормально по сравнению с тем Дэром, которого он увидел, вернувшись в Англию в октябре. Тот Дэр был худым, бледным и измученным болезнью.

Сейчас ему было намного лучше, но все же он был совсем не похож на себя прежнего. Его словно подменили! Где теперь тот веселый нрав, острый ум и великолепные способности, отличавшие некогда Дэра Дебнема?

В дверь вновь постучали.

– Лорд Дариус хотел бы поговорить с вами, милорд, – произнес Солтер.

У Саймона вырвалась глупая фраза:

– Значит, с ним все в порядке? – И он последовал за слугой, чувствуя, что выставил себя идиотом. Возможно, у Дэра, как и у всех остальных людей, иногда болела голова или желудок. Но он забыл про детей, значит, с ним что-то серьезное.

Дэр находился у себя в спальне, выглядел вполне обычно и с улыбкой поприветствовал Саймона.

– Спасибо, что передал сообщение от детей.

– Не за что. Почему ты забыл о них?

Улыбка Дэра исчезла.

– Амбиции. Безрассудство. Отчаяние… Я вбил себе в голову, что должен со всем этим покончить раз и навсегда, и не стал принимать вечернюю дозу.

– И от этого ты обо всем начинаешь забывать?

– От этого все, помимо непринятой дозы опиума, становится не важным.

– А сейчас?

– Все прекрасно. Я хотел пойти повидать Пьера и Дельфи, но прежде поговорить с тобой. – Он выдержал паузу, словно сомневался, что Саймон поймет его. – Чтобы заверить, что я не представляю ни для кого опасности.

– И для Мары? – напрямик спросил Саймон.

Лицо Дэра дернулось, словно от пощечины.

– Тем более для нее. Уверяю тебя, что я не представляю для нее никакой угрозы!

– Но она представляет угрозу для тебя?

Дэр посмотрел на него. Удивление и чувство юмора, отразившиеся у него на лице, до боли напомнили Саймону его старого друга детства.

– Разумеется, нет.

– Ты уверен? Она может быть настоящим дьяволенком.

– Это все волосы.

– Я отошлю ее обратно к Элле…

– Нет! Нет, – повторил Дэр спокойнее. – Ее просто нужно чем-то отвлечь. Найди ей какие-нибудь развлечения, и она забудет про меня.

Саймон не был в этом уверен. Он вспомнил, как сам когда-то влюбился. Тогда все происходящее походило на неконтролируемый сход лавины.

Но он сказал:

– Неплохая идея. Ты присоединишься к нам?

– Если смогу. – Дэр взглянул на часы. – Я должен идти.

– Да, разумеется. И извини за неудобства. Мы задержимся в твоем доме ненадолго.

– Не торопитесь. Ваше присутствие благотворно влияет на меня, и я обещаю, что больше не буду делать никаких глупостей. Кто не торопится, тот выигрывает скачки, как говорится, – сказал он сухо.

Он подошел к двери, Саймон последовал за ним.

– А будет ли конец у этих скачек?

– В день моего рождения, двадцать третьего июня. Я уже решился. Закончить или умереть. Но не волнуйся, я собираюсь уехать в Лонг-Чарт на Армагеддон.

Саймон посмотрел вслед Дэру и пошел в свою комнату.

Армагеддон – великая битва перед концом света. Из всего, что он знал об отказе от опиума, сравнение было подходящим! Как-то Дэр сказал: «Мы принимаем опиум, чтобы сгладить боль, физическую, психологическую или и то и другое, но мне кажется, мы просто закупориваем ее. И однажды нам придется выпустить демона наружу».

Саймон вернулся в гостиную и застал Дженси и Мару за партией в шахматы.

– Ну? – спросила Мара.

«Напряженные, как взведенные пружины», – подумалось ему.

– Ему просто нездоровилось, вот и все.