– Ты не оставил мне выбора. ― Вскинув брови, оправдалась я. ― Я ночами напролет слушала: «Да, Терренс, да, ещё, Терренс, ещё, о, как хорошо, Терренс!».

Вложила в свои слова максимум театральности. Мне бы на Бродвей.

Терренс усмехнулся, поставив передо мной очередную стопку с ликером, и я добавила:

– Иногда мне кажется, что я знаю о твоих сексуальных талантах лучше тебя самого.

– Допустим. ― Он пододвинулся ближе. ― Но неужели я действительно создавал такое паршивое впечатление? И ты ни разу не задумывалась над тем, что ошиблась во мне? Ммм, Барнс?

Секунда. Вторая. Третья.

– Эй, а мне нальёшь чего―нибудь? ― Улыбнулся невесть откуда взявшийся Джордж, бесцеремонно прерывая наш разговор.

Не знаю уж, к лучшему это было или нет. Но я бы охотнее и дальше говорила с Хардингом, чем терпела бы присутствие своего бывшего дружка. И видела его самодовольную рожу.

– Слышал, ты почти растоптала «Иджин». Браво, Сэм, узнаю свою девочку.

– Я не твоя девочка, Джордж. Уже давно.

– Прости. ― Усмехнулся он. ― Просто мы ведь не чужие друг другу люди. В чём―то ты всегда останешься только моей девочкой.

Весьма многозначительная фраза, несущая в себе офигеть какой самоуверенный подтекст. Это бывший благоверный так недвусмысленно намекал на то, что Терренс всегда будет во всём вторым?

Словно уловив его посыл, Хардинг со стуком поставил перед Джорджем стакан.

– Твой виски.

– Спасибо, приятель.

Бывший потянулся к стакану, но Терренс чуть придержал его, вынудив мужчину заглянуть ему в глаза.

– Я не твой приятель.

Звериное спокойствие, с которым он расставил границы, ужаснуло даже меня. А лицо Джорджа и вовсе превратилось в полотно. Хотя он и старался скрыть это за уже не такой уверенной улыбкой.

Когда Терренс отпустил стакан и отошел, бывший тут же развернулся ко мне:

– Может быть, потанцуем?

Я как раз допивала очередную стопку, содержимым которой едва не поперхнулась.

– Что? ― Спросила, прикрывая рот тыльной стороной ладони и отставляя пустую ёмкость в сторону.

Надо было прыснуть ликером ему в морду. Нафиг я глотала?

– Потанцуем. ― Как ни в чём не бывало, повторил он, а затем его ладонь коснулась моей. ― Отметим сделку. Вспомним, как хорошо нам когда―то было. Нам ведь было очень хорошо, помнишь?

Помню ли? Помню ли, как ты предал меня, Джордж? Как изменил мне? Как растоптал всю мою жизнь?

– А почему бы тебе не пригласить Алисию? ― Развернувшись к нему, предложила я. ― Она ведь тоже юрист и тоже очень хороша собой. Всё по шаблону, разве нет?

Только сказав эти слова, поняла, как жалко они прозвучали.

– Ревнуешь? ― Довольно улыбнулся он, а меня чуть не стошнило от отвращения.

Захотелось выпить. Бармен, верно поняв мой настрой, плеснул мне ещё ликера. Залпом осушив и эту стопку, поняла, что алкоголь начинает развязывать язык.

– Мне плевать на твои похождения, Джордж. Между нами давно всё кончено.

– Уверена? ― Усмехнулся он. ― Потому что мне так не кажется.

– Я помолвлена.

– С кем? С тем придурком? ― Вновь усмехнулся он, вынудив меня резко повернуться. ― Я ведь знаю, что это не серьезно, Саманта. ― Предупреждая мой гнев, продолжил он. ― Ты не влюбилась бы так быстро. И не смогла бы так быстро довериться кому―то ещё. Это была бы просто не ты.

Что―то в сердце откликнулось на его слова, но я резко удушила предателя.

– Это и есть я, Джордж. ― Уверенно ответила, напомнив себе о той боли, которую этот мужчина мне причинил. ― Вот такая. И именно такая, я и влюбилась в того придурка. ― Акцентировала я. ― Просто потому, что он не такой, как ты.

– Не такой, как я? ― Усмехнулся Джордж. ― И чем же именно он не такой? Иначе трахает тебя? Или просто не трахает кого―то ещё? ― Стрельнула в бывшего взглядом, но это его не остановило. ― Ты ведь уже не маленькая, Саманта, и должна понимать, что таких мужиков не бывает. Мы все изменяем просто потому, что мы такие. Верность одной женщине ― по определению не про нас.

– Ты хотел сказать ― не про тебя.

– Думаешь этот разливатель виски не присунет какой―нибудь длинноногой блондинке, если она замаячит у него на горизонте? ― Ещё веселее усмехнулся он. ― Поверь мне, ещё как присунет!

– Не меряй всех по себе, Джордж. ― Выплюнула с отвращением я, а затем скользнула с табурета. ― Если тебе просто чужды нормальные отношения, это не значит, что их нет.

Развернулась и зашагала в другой конец барной стойки.

– Ага. Ты мне ещё сказку про «долго и счастливо» расскажи! ― Бросил он мне вслед. ― Ты не любишь его, Саманта, я знаю! Что бы ты ни говорила! Ты всё ещё не остыла ко мне!

– Пошел ты, ― прохрипела я, а затем нашла глазами Терренса и уверенно направилась к нему.

Возможно, завтра я пожалею о том, что собираюсь сделать. Но это будет завтра. Сегодня ― сейчас ― Джордж и примерно триста миллилитров чистого ликера послали к черту все доводы и аргументы.

– Что―то случилось? ― Спросил Хардинг, взгромождая ящик с алкоголем на стол.

– Молчи и подыгрывай, ― прошептала я, а затем обняла его за шею и решительно притянула к себе.

Его губы, соприкоснувшись с моими, моментально прошибли электричеством. Первые пару секунд Терренс не шевелился, а затем с желанием ответил на поцелуй. Его руки легли на мои бедра, а язык властно проник в мой рот. Из горла вырвался непроизвольный стон, вынудивший сильнее прижаться к мужскому телу. Если бы кто―то сказал мне, что ликер развяжет не только мой язык, я бы ограничилась одной стопкой. Но добрые ангелы молчали. А дьяволята в данный момент откровенно потешались.

Алкоголь ударил в мой мозг с такой силой, что я едва не забыла, где нахожусь. Запах Хардинга, его руки и губы заставляли тело изнывать от неконтролируемого вожделения. Я хотела его. Прямо здесь и сейчас. И прямо на этой стойке. Я хотела, чтобы он трахал меня до потери сознания, пока я сама не попросила бы его остановиться. А я бы не попросила ― я знала.

Мне было плевать на Джорджа. Плевать на людей вокруг. Плевать на градус в моей крови. И на то, что на утро я вновь начну уверять себя в том, что Терренс такой же, как и все. В данную минуту он был другим. И в данную минуту я просто этим наслаждалась.

Чуть отстранившись, Хардинг прервал поцелуй, и я невольно заглянула ему в глаза. Было ли то, что я увидела в них, тем же желанием, которое испытывала я сама? Или показалось?