— Да, ты справишься.

Подхватив поднос, Никки развернулась и пошла к лестнице, ведущей в кабинет Девлина. Тот располагался в конце коридора за двойными, украшенными панелями дверьми. Одна створка была приоткрыта. Она постучала.

— Входите, — раздался голос Девлина.

Толкнув створку бедром, девушка вошла в кабинет. Поднятые жалюзи впускали в комнату солнечный свет. По стенам стояли встроенные книжные шкафы, полные справочников, изучать которые было бы так же интересно, как читать словарь. Здесь же висели различные сертификаты, лицензии и дипломы.

Никки подумала о том, что сказал Гейб, глядя на фотографии в доме ее родителей. В этой комнате не было ничего личного.

Девлин сидел за большим дубовым столом, но ее насторожил пожилой мужчина в кресле напротив, который, облокотившись на ручку, подпирал подбородок ладонью.

Сенатор Стефан де Винсент был близнецом Лоуренса. Видеть его, зная, что Лоуренс мертв, — все равно что встретить призрака.

С темно-каштановыми волосами, посеребренными на висках, сенатор выглядел красиво, как все де Винсенты. Он был живым доказательством, что возраст пощадит всех братьев.

Он также служил примером того, что с деньгами можно отвертеться от чего угодно.

Никки старалась держаться спокойно, идя с подносом через комнату.

— Николетт Бессон, — сказал сенатор, потирая подбородок. — Давненько я вас не видел. — Он перевел взгляд на Девлина. — Женщины из прошлого, как правило, имеют свойство появляться вновь, верно?

— Очевидно, так, — прокомментировал тот.

Никки понятия не имела, что ответить, поэтому просто улыбнулась и поставила поднос на тумбочку. Она уже собралась уходить, но вовремя вспомнила, что нужно разлить чай.

Фу. Девушка закатила глаза.

— Все еще не пойму, почему ты так беспокоишься о финансах Харрингтонов, — сказал Девлин, пока Никки расставляла чашки. — Когда я женюсь на Сабрине, то получу контроль над перевозками. Кроме того, непохоже, чтобы они бедствовали. Передай Паркеру, он может оставить себе новый пентхаус.

Разливая горячий чай, Никки сохраняла нейтральное выражение лица.

— Это никак не относится к Паркеру, — ответил сенатор.

— Неужели? — задумчиво протянул Девлин. — Он был тут на прошлой неделе, переживал, что я разорву помолвку с Сабриной. Сомневаюсь, что это из братской любви.

— Ты не назначил день свадьбы, — сказал сенатор. — Неудивительно, что невеста обеспокоена.

— Если она обеспокоена, тогда должна прийти ко мне сама, а не ее брат или ты.

Подавая чай, Никки изо всех сил пыталась делать вид, что не заинтересована разговором, прекрасно понимая, что сенатор наблюдает за ней.

Богатые люди привыкли разговаривать в присутствии прислуги так, будто в комнате больше никого нет. Безумие. Неужели Девлин думал о том, чтобы расторгнуть помолвку?

— Ты знаешь Паркера, — ответил сенатор. — Но меня беспокоит, смогут ли они вложиться в мою предстоящую кампанию, вне зависимости от того, получит парень наследство после смерти отца или нет.

— Которая, как я слышал, уже совсем близка. — Девлин откинулся в кресле, когда Никки поставила на его стол маленькую сахарницу. Она хотела опустить туда ложку, но потом сообразила, что для нее предназначено маленькое блюдце. — Возможно, вам стоит больше побеспокоиться о том пропавшем интерне, чем о пожертвованиях на свою кампанию.

«О боже».

Никки снова вернулась к подносу, заморгала, вновь поднимая чайник.

— Уверен, мисс Джоан рано или поздно объявится. — Сенатор помолчал. — Занятно, что люди в этих краях умирают или пропадают при таинственных обстоятельствах.

— Хм, — пробормотал Девлин.

Разговор становился мрачным. Никки налила сенатору чаю.

— Как шеф полиции, который расследовал смерть Лоуренса. Погиб в аварии с участием единственной машины, — продолжил Стефан. — Тот журналист из «Адвоката» снова звонил в мой офис, хотел поговорить.

— Помнится, официальные источники утверждали, что у шефа перед аварией случился приступ, — ответил Девлин. — А Росс Хайд может звонить куда угодно. Никто не станет разговаривать с ним.

— Полагаю, мистер Хайд интересуется смертью шефа полиции. Странное совпадение, учитывая, что тот был здоровым мужчиной, который ни секунды не верил в то, что мой брат повесился. — Стефан не изменил положения, когда Никки подавала ему чай, поэтому девушке пришлось тянуться через него, и, конечно же, чашка задрожала.

— Вижу, некоторые вещи не меняются, — сухо прокомментировал сенатор. — Вы все так же не в состоянии вести себя тихо.

По коже пробежал холодок. Лоуренс всегда повторял ей это. Но не сенатор. Она могла отличить братьев друг от друга, лишь когда видела их рядом. Стефан никогда не обращал на нее внимания, в то время как Лоуренс постоянно делал ей замечания.

Сенатор де Винсент вскинул бровь.

— Вам помочь?

— Нет. — Она моргнула. — Прошу прощения. — Выпрямилась и отступила назад. — Соболезную по поводу вашего брата.

Легкая натянутая улыбка появилась на его лице.

— Благодарю. — Никки взглянула на Девлина, который изучал ее с любопытством. — Что-нибудь еще?

— Нет, — быстро ответил Девлин. — Спасибо, Никки.

Кивнув, она поспешила убраться оттуда как можно скорее, мысли ее неслись вскачь. У Харрингтонов финансовые проблемы? От этой мысли хотелось смеяться. И что за ерунда с этим шефом полиции? Она понятия не имела, о чем они говорили, но слышала о пропавшем интерне, потому что эта новость была повсюду. Год назад ее фотографии были развешаны везде.

Ее исчезновение было крайне подозрительным и загадочным. Насколько Никки помнила, интерн просто растворилась в воздухе. Ее сумочка, ключи от машины и документы были найдены в квартире. Автомобиль стоял у подъезда. Ни отпечатков пальцев. Ни следов. Ничего, кроме слухов о ее связи со Стефаном де Винсентом.

«Проклятие снова наносит удар».

Уж простите, но в этой семье все были чокнутыми. Все. Выйдя в коридор, она отправилась к наружной лестнице. Никки уже дошла до террасы и собиралась повернуть за угол, когда неожиданно перед ней появилась женщина. Вздрогнув, девушка попятилась, едва не уронив поднос. Только тогда она сообразила, что следовало оставить поднос в кабинете, чтобы унести на нем посуду после окончания встречи. Действительно вышла промашка, но в данный момент ее это не волновало.

На пороге стояла высокая пышная брюнетка в красивом платье на бретельках. Ее распущенные темно-каштановые волосы обрамляли великолепное лицо.

— О! — воскликнула женщина. — Прошу прощения. Я напугала вас! — Она рассмеялась, ее теплые карие глаза блестели. — А в этом доме и так достаточно поводов пугаться.