Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зачем питаться неизвестно чем, когда холодильник ломится от продуктов, а времени завались? Приготовлю все то же самое, что парни в ресторане купили, только мое будет гораздо вкусней, да еще и с пылу, с жару. Насколько позволяла простуда, я кружилась по кухне, пританцовывая, натерла противень маслом, напевая песню о витаминке, почистила клубни картофеля, мясо молоточком отбила, представляя лицо Аблова. В общем, дело спорилось, и в скором времени из духового шкафа начали сочиться дурманящие аппетит запахи.
Первым съестной аромат подманил Костяна, он, крадучись, зашел в мои владения и принюхался.
– М-м-м, – похлопал парень себя по животу, – чем это пахнет?
– Ужином, – ответила я и отогнала Костю от дверцы духовки, которую он уже успел приоткрыть. – А ну брысь, как только приготовится, накрою на стол и всех позову, если, конечно, не хотите ужинать тем, что купили.
Костян поморщился, посмотрел на пакеты и, сцапав их все разом, убрал в дальний угол.
Через минут десять, когда я перемешивала для равномерной обжарки содержимое противня, на кухню заглянул Глеб. По понятной причине я вздрогнула, и жир с лопатки отлетел мне на футболку и не куда-нибудь, а на самое видное место – на грудь.
– Долго еще? – пробасил гад.
– Минут тридцать, – ответила я.
Глеб с сожалением тяжело вздохнул и ушел.
После двух посетителей я резонно поглядывала на дверь в ожидании третьего. Но Аблов не появился, хотя я из-за него к каждому шороху прислушивалась, на абсолютно любой скрип реагировала, постоянно в окно выглядывала, проверяла на месте ли его авто. От метаний под конец даже голова закружилась. Получается, хоть и дистанционно, но нервы мне Аблов вновь хорошо потрепал. Упырь.
Вынимая из духовки румяное мяско с картошкой, я сама слюной изошла, а еще у меня в салатнике огурчики, помидоры и болгарский перец крупно нарезаны, посыпаны свежей зеленью и облиты оливковым маслом. Ням-ням!
Дабы не садиться за стол с некрасивым масляным пятном на футболке, отправилась наверх в спальню переодеться; когда вернусь, как раз все немного остынет, тогда и позову всех ужинать.
В комнате я провозилась гораздо дольше намеченного. А все потому, что надоело мне, как оборванке, в одной мужской футболке по дому щеголять. Отрыла у Аблова тонкий бежевый свитер, подобрала к нему пояс. Получилось очень даже стильное мешковатого вида платье. Хорошо прочесала волосы, собрала их наверх в гульку. Теперь впервые за долгое время выгляжу как человек.
В отличие от одежды, дела с обувью обстояли сложнее, вернее, вообще никак, потому что ее попросту не было. Альтернативный вариант – мужские носки сорок четвертого размера. Как я их только не натягивала – и как гольфы, и подворачивала, и сразу несколько пар надевала, думала, за угги сойдут. Полная фигня. Носки как были носками, так и остались. Весь образ мне испоганили.
На выходе из спальни я глянула на часы и глазам не поверила. Оказывается, пока я возилась в гардеробной, стрелка успела полчаса отсчитать, а мне казалось, что от силы прошло минут пять, максимум десять.
Похоже, с пылу, с жару уже поесть не получится, но надежда умирает последней, поэтому до кухни я неслась во весь опор. Лишь на секундочку остановилась, пробегая мимо гостиной и, мазнув взглядом по квартету мужских особей, невольно улыбнулась. Трое мужчин и одна маленькая собачонка выглядели уставшими, но при этом довольными. Глеб с Костяном не сидели на диване, а практически лежали на нем, при этом смотрели почему-то даже не на телевизор, а на точку в стене. Тимошка развалился на коленях хозяина и, высунув розовый язычок, тяжело дышал. Сам Аблов чесал щенка за ушком, но уж очень неактивно, как-то лениво.
Что это со всеми, они что, на спор, кто быстрей, стометровку бежали, причем минимум двадцать пять раз подряд?
Объяснение такому состоянию обитателей дома нашлось не где-нибудь, а на кухне. Мужчины и песик не устали, как я подумала, а просто обожрались!
Прикрыв глаза, я жалобно выдохнула. Потому что мало того, что останусь голодной, – похоже, сначала опустошили противень и салатник, а потом и языком их вылизали, – так к тому же теперь кухню было проще сжечь, чем отмыть.
Как?.. Как можно было за тридцать минут идеально чистое место так невообразимо загадить? Такое ощущение, что по всем детским садам и начальным школам города устроили отбор и выискали самых неисправимых озорников и хулиганов. Потом мальчишкам, а может быть, и девчонкам, показали наикрутейшую игровую приставку и объявили, что достанется она тому, кто лучше, качественней и быстрей разгромит сие помещение.
Я открыла сначала один глаз, потом второй и убедилась – бедлам мне не привиделся. Весь стол до отказа заставлен грязной посудой, соусами, бутылками минеральной воды и прочими вкусностями из холодильника. Кувшин с молоком опрокинут, содержимое лужей растеклось не только по столешнице, но и по полу и перемешалось с хлебными крошками и ломтиками запеченного картофеля, на которые кто-то предварительно наступил, а потом и размазал. Все дверцы шкафов блестят жиром, видимо, мужчины хватались за них, не соизволив вытереть руки. Территория возле заварника щедро усыпана чаинками, сахаром и бог знает чем еще.
Замечать свинство и вздрагивать на кухне можно было еще долго, но я предпочла, прихватив скалку, пойти искать справедливости и чистоты.
В воздухе гостиной летало безмятежное спокойствие. Сытые мужчины полудремали, а Тимошка и вовсе, дрыгая задними лапками, спал.
– Ну как, ужин понравился? – лилейным голоском пропела я.
– О-о-очень, – поглаживая пузо, отозвался Костян. – В последний раз так объедался, когда у мамы гостил. А ты чего ходишь со скалкой, пирожки, что ли, постряпать задумала?
В нашем мире есть две бесконечные меры – это просторы Вселенной и человеческая наглость. Хотя нет, в другом порядке. Человеческая наглость и просторы Вселенной.
– Если что, я с капустой не ем, – сообщая о своих предпочтениях, оживился Глеб. – Пирожки лепи либо с мясом, либо с картошкой.
Стиснув зубы, я не издаю ни звука, хотя язык так и чешется разразиться праведным гневом, но сдерживаюсь. Пусть мужчины как следует выскажутся, а я послушаю, до чего эти наглые морды договорятся,
