— Будем надеяться, что Кэндзи не потребует от него подтверждения этих слов, — проворчал Виктор.

— Ну, рассказывайте, зачем вы меня вызвали? Здесь все перевернуто вверх дном, разве можно что-то отыскать в таком бардаке?

Виктор изложил ему ход событий, начиная с откровений Тетушки и до не слишком приятного визита инспектора Вальми на улицу Фонтен.

— Александрина Пийот назначила меня своим наследником. Полиция, похоже, склоняется к тому, что ее убили… Я стал предметом их пристального внимания, я…

— Постойте! Александрина Пийот — это та самая, которая, по мнению мадам Баллю, похитила ее кузена Альфонса?

Виктор кивнул. Он совсем забыл про Альфонса. Какова его роль в этом деле? И куда же он исчез?

— Итак, мы снова начинаем расследование! — с воодушевлением воскликнул Жозеф. — Что у нас есть?

— Помните загадочные формулы, которые я переписал в свой блокнот? Кстати, вы мне его так и не вернули!

— Конечно помню! Да они у меня из головы не идут! Я полночи пытался понять, что это может означать.

— Миниатюрную книжечку, из которой я их скопировал, мадам Пийот хранила в коробочке из-под мигренина.

— Ну и что?

— Не могу ее отыскать. И перепоручаю эту миссию вам, поскольку Кэндзи жаждет видеть меня в книжной лавке. Имейте в виду, квартиру я уже обшарил, осталось поискать в сарае, но там беспорядок еще хуже, чем здесь. Боюсь, на поиски уйдет не один день. Уходя, запрете дверь на ключ. И не обращайте внимания на субъектов, что бродят поблизости, наблюдая за нами.

— Жаль, инспектор Лекашер ушел на покой… Он предоставлял нам полную свободу действий. Ну, ладно, идите, вас ждут, а я, как всегда, займусь самой черной работой.

— Перестаньте, Жозеф! Я вам очень благодарен! И люблю вас не только как соратника, но и как родственника.

— Кстати, вам нравится роль дядюшки?

— Что за странный вопрос?

— Мы с Айрис ждем появления на свет еще одного маленького Пиньо.

— Но это же здорово!

Виктор завидовал шурину. У них с Айрис вот-вот родится второй ребенок, а они с Таша… Виктор успокаивал себя мыслью, что не годится на роль отца.

Наконец Виктор ушел, и Жозеф глубоко задумался. Ему казалось, он понимал, что переживает Виктор, у которого пока нет еще своих детей. Но ведь рано или поздно это неизбежно произойдет! Зато они снова столкнулись с загадочным преступлением. И пусть пока все выглядит туманно, они несомненно получат удовольствие, расследуя этот случай.

— Подведем итоги, — пробормотал Жозеф себе под нос. — Некто Пентаур что-то изобрел, записал в книжечке формулу, рыба ее слопала, хозяйка таверны извлекла книжечку из ее брюха и отдала своей подруге Александрине. Та спрятала подарок в коробочку из-под мигренина, и ее укокошили… И что же дальше?..

Он решил сдвинуть мебель и тщательно осмотреть паркет. Проползав по полу на четвереньках около часа, он так ничего и не обнаружил. Тогда Жозеф занялся полками. Там стояли произведения Даниэля Дефо, Шарля Перро, Александра Дюма с иллюстрациями Гранвиля и Родольфа Топфера.[68]Там же почему-то стояла книга в восьмую долю листа, озаглавленная «Планеты и их влияние».

В конце концов Жозеф выбился из сил. Он растянулся прямо на полу, смежил веки и заснул. Ему привиделось, что он оказался на луне — у расщелины, по краям которой лежат стопки книг, — и идет по ковру из белых страниц, подсчитывая, сколько прибыли получит, продав все это. На всех обложках без исключения стояло одно и то же имя: Жозеф Пиньо. Стопки книг все росли, выстраиваясь в огромные серые башни, и опасно кренились, грозя рухнуть и погрести под собой автора. Жозеф попытался убежать, но ноги у него вдруг сделались ватными…

Он открыл глаза. Уже утро? Нелепая мысль пришла ему в голову: как же можно подружиться с луной? Он пробормотал себе под нос:

— Безобразный цветок замахал лепестками и, поднявшись вверх… Непонятно, что произошло дальше, потому что он отправился на темную сторону луны, которую никому не видно. Я тоже ничего не вижу. Мигренин, ты где?..

Жозеф чувствовал себя таким уставшим! Он повернул голову, посмотрел на полку с книгами, и его внезапно осенило:

— Обратная сторона луны!

Он схватил «Планеты и их влияние», и из книги выпал перевязанный сиреневой ленточкой сверток. Жозеф развернул его и увидел десяток расплывчатых фотографий старого аукциониста без головного убора с поднятой, как у дирижера, палочкой и пачку писем, датированных 1883 годом. Все они почему-то оканчивались одинаково:

Меркурий, посланник богов, кладет свое сердце к твоим несравненным ногам.

Еще там были счета и копия документа:

ВЫПИСКА ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВА О РОЖДЕНИИ

Коммуна Мезон-Бланш

В 1840 году, 17 июля, в пять часов вечера, зарегистрировано рождение Александрины Эжени Просперины Пийот, женского пола, родившейся накануне, 16 июля, в три часа утра, в доме своих родителей, отца Антуана Пийота, двадцати трех лет, краснодеревщика, и матери Филомены Фурнье, двадцати лет, кастелянши, проживающих по адресу: улица Эсперанс 12а.

Составлено нами, Эженом Сюльпис Бурсо, мэром, заведующим отделом записи актов гражданского состояния коммуны Мезон-Бланш, на основе предъявления ребенка и заявления, сделанного его отцом, в присутствии Мишеля Андре Реми, тридцати девяти лет, каменщика, проживающего…

Жозеф хотел было вложить листочки обратно в «Планеты и их влияние», но передумал. Раз уж он не нашел коробочку из-под мигренина, так хотя бы принесет Виктору этот документ.

Модест Шамлан великодушно отпустил свою помощницу пораньше — симптомы ее недуга были ему хорошо известны по собственной супруге.

Пройдя по улицам, освещенной лучами закатного солнца, Люси Гремий почему-то чуть не заблудилась и только в сумерках добралась до квартала «Деревня будущего», созданного около сорока лет назад неким Шовло.[69]Он назвал улицы и переулки нового квартала в честь побед, одержанных Францией в войне с Италией в 1859 году, а также в честь национальных героев и завоеванных территорий. Люси Гремий с трудом отыскала в свете масляных фонарей табличку с надписью «Тупик Лабрадора» и свернула туда.

Жан-Пьер Верберен сидел за столом, разложив на нем головку сыра и свежий багет и наливал себе бокал вина. Он изучал рекламную брошюру, где рабочим и пенсионерам предлагали жилье за скромную сумму в девятьсот девяносто пять франков. Домик площадью не больше двадцати пяти квадратных метров нужно было обустроить самостоятельно. В смету входили лишь каркас здания и крыша ценой восемь франков за метр. Там, где была глинистая почва, как в случае Верберена, владевшего кусочком земли на окраине Жантийи, советовали ставить фундамент на слой песка. Жан-Пьер совсем запутался в подсчетах, когда услышал стук в дверь.