— Что ты такое говоришь, глупыха?! Я всегда только о тебе и думал, мечтал. Все, что произошло раньше детская блажь. Я уже не обиженный девятнадцатилетний парень. Лиза, мы итак столько время потеряли. Я больше не намерен тебя отпускать. Я тебя…

— Замолчи! Немедленно. Нет, ты не понимаешь. Я испорчена. Ужасна. Отвратительна. Я сделала чудовищный поступок…

Слова, как комья сухой земли, с трудом прорывались наружу. Надо просто сказать Максу правду, и он навсегда уйдет из моей комнаты, из моей жизни!

Я металась, как загнанная лань.

Макс же стоял монументально на своем. Он изменился, стал уверенный в себе. Просто не прошибаемый.

Мужчина потянулся ко мне и сгреб в охапку. Прижал к груди сильными крепкими руками. Я трепыхалась несколько минут, а потом затихла. Только продолжала плакать. В его объятиях стало неожиданно уютно и тепло. Удары его сердца заглушали все мои патовые мысли.

Макс целовал мои волосы, жадно вдыхал мой аромат, заставляя дрожать в его руках сильнее.

— Маленькая, девочка моя. Все будет хорошо. Если тебя кто то обидел, только скажи. Я за тебя уничтожу любого, — хрипло говорил он.

У меня не было сил бороться с его нежностью. Под натиском его ласки и желания быть со мной иссякли все мрачные аргументы.

Хотелось забыться в его крепком теле, в его требовательных губах.

В его запахе… я повела носом по рубашке и сердце от страха упало в пятки. Едва уловимый запах сандала и никотина…

Я резко дернулась в сторону, поджилки затряслись от страха. Макс пах как Арес! Был еще его личный запах свежести и ментола. Но эту тошнотворную липкую вонь Греха я не перепутаю ни с чем!

— Макс, откуда ты ко мне приехал? — спросила я. Голос неожиданно окреп и стал требовательным. Мне стало важно все узнать немедленно.

— Из Канады. Я ведь сказал тебе, Лиза, — удивленно парировал Романов.

— Ты после аэропорта заезжал куда то? — кусая губы и сжимая кулаки, выпытавала я.

— Только заскочил к товарищу в клуб. Но я не понимаю, чего тебя это так насторожило? — Макс не предпринимал попыток меня насильно удержать.

Я побежала к кровати и рухнула на нее обессиленная.

Худшего расклада быть не может. За сегодняшний день я так подумала в тысячный раз. И вот он стал еще хуже.

Арес с Максом знают друг друга. Они друзья…

— Лиза. Что происходит? Прошу, доверься, объясни мне все, — практически шепотом произнес мужчина и присел на край моей кровати. Пробежался пальцами по позвоночнику, пытаясь меня утешить. Задержался на затылке и погладил осторожно голову. Я уткнулась лицом глубже в матрас.

Умереть бы сейчас от удушья, на этой трагикомичной ноте!

Макс не догадывался обо мне с этим мерзавцем, насильником. Иначе сейчас его бы не было в моей комнате.

А рассказать все было подобно тому, как на полной скорости въехать в бетонную стену.

— Я не уйду больше, Лиза. Никогда. Ты можешь прогонять меня сто раз, я буду возвращаться к твоему окну. Ты можешь отвергать очевидное еще пять лет. Но я чувствую тебя. И тогда в клубе все понял. Ты скучала по мне не меньше, чем я по тебе. Малышка моя, ты просто запуталась, испугалась. У меня теперь есть деньги. Очень много. Нам хватит на безбедную жизнь. Я слышал, что у твоих родителей проблемы. Я помогу. Скажи, сколько надо. Любую сумму, хоть миллион долларов привезу тебе утром…

Жестокая ирония судьбы. Черный юмор. Дьявольский стеб!

— Где ты был раньше… — повторяла я, закрывая уши ладонями. Я не могла слышать его слова. Они были слишком трогательные и острые. Ранили мое истерзанное сердце сильнее наточенного клинка.

А вокруг в комнате мрак. Он сгущался вместе с незримым присутствием Дьявола. Запах Ареса проникал в легкие.

— Позволь мне сегодня остаться с тобой. Обещаю, что не трону тебя, если ты сама не будешь готова. Я просто безумно устал с дороги. А еще безумнее соскучился за тобой. Все пять лет, тысячу восемьсот дней думал о тебе…

Мы долго лежали молча. Во мне не осталось энергии. Я была иссушена и утомлена.

— Можно тебя попросить, Макс, — тихо поошептала я, — Прими душ. Этот запах клуба просто отвратительный и удушающий.

Макс поцеловал меня в висок и с чарующей улыбкой произнес:

— Исполню любой твой каприз, принцесса.

* * *

Романов застал меня все в том же положении — поперек кровати и с алым от стыда лицом, зарытым в простыни.

Влажный и обнаженный с одним полотенцем, повязанным на узких бедрах, он осторожно поднял меня на руки.

Я обвила его шею и даже не удивилась, что этот мужчина и без одежды был идеален. Упругая кожа плотно натягивалась на бугристых мускулах. Широкая накаченная грудь и рельефный живот были очень твердыми. Будто под шелком кожи он был бронзовой статуей.

При этом живой и горячей.

Макс уложил меня в кровать и сам лег рядом. От него пахло моим ромашковым шампунем и защищенностью.

Я решила, что на эту ночь позволю себе расслабиться и принять помощь любимого мужчины. Завтра нам придется расстаться навсегда. Потому что я не смогу врать ему в лицо и притворяться хорошей и чистой. Я расскажу Максу про мой грех с Аресом Мадаевым. Он имеет право знать правду!

— Только одна ночь, — повторяла я в унисон своим мыслям, засыпая в его теплых душевных объятиях.

Сквозь туман уплывающего сознания до меня донесся сладкий головокружительный шепот

— Моя Лиза. Любимая девочка, — и снова поцелуй в висок, как выстрел из пистолета.

Макс добил меня своим признанием. Просыпаться теперь точно не хотелось. Единственной моей надеждой было, что б весь мир умер, как и я. И чтоб завтрашний день никогда не наступил…

Пахан.

Огромный особняк внешне напоминал скорее фантастический бизнес-центр, чем жилище одного влиятельного человека.

Павел несколько минут стоял, разглядывая это архитектурное чудовище, задрав голову. Сколько в него вбухано лямов зелени? В один первый этаж не меньше десятки.

От этой мысли во рту Пахана пересохла слюна — так случалось всегда, когда кому-то удавалось не прилагая усилий изящно убить его выгодным предложением.

Он ещё не предполагал, что главные сюрпризы впереди.

Яков Израилевич, хозяин особняка и главный Судья города, встретил Голицына около бассейна с золотыми карпами, держа серебряное блюдце с кормом. Лицо хозяина цитадели выделялось тонкой аристократической глубиной, какая порой встречается у представителей древних родов. Курчавые волосы с проседью странно контрастировали с очень живыми, пронзительно-серыми глазами. Ими Судья сканировал всё вокруг, проникая даже в самые глубокие уголки души.