Но додумать, что там с другой стороны, Саша не успел. Услышал, как в ночи кто-то завывает. Саша так и встал. Первой его мыслью было: неужели старикан снова активизировался? Но луна на небе уже пошла на убыль, да и вой доносился не с привычного места за фруктовым садом, а откуда-то со стороны дома бабы Глаши. Кому же там быть, если баба Глаша умерла, а Сережу арестовали и держат в участке? Кому? Да только очередному призраку!

Сашу даже пот прошиб, когда он это понял.

– Вот дела! – прошептал он. – Неужели баба Глаша тоже привидением обернулась! Мало нам одного привидения было, так теперь они на пару тут завывать будут!

Саше было страшновато, но и любопытно тоже.

– Пойду посмотрю, что там такое, – решил он и, чтобы подбодрить самого себя, прибавил: – При жизни мы с бабкой дружили. Чего ей после смерти мне вредить? Схожу!

Воодушевляло еще и то, что Барон не проявлял ни малейших признаков тревоги. Он тоже услышал завывания, доносящиеся со стороны дома бабы Глаши, но лишь осуждающе гавкнул. Мол, что это вы, граждане, тишину нарушаете?

Саша сделал Барону знак молчать и осторожно двинулся к дому. По мере приближения завывания усиливались. Теперь было ясно слышно, что возле дома кто-то причитает. Саша сделал еще несколько шагов и остановился:

– Кто тут?!

Рыдания стихли. А потом тоненький голосок пропищал:

– Я! Не ругайтесь, пожалуйста.

Саша двинулся на голос и вскоре увидел девушку. Маленькая, худенькая, какая-то вся бледненькая, она и впрямь походила на привидение. Но это была вполне реальная девушка, которая схватила Сашу за руку своими цепкими пальчиками и воскликнула:

– Это родители Сереженьку моего со света сжить хотят!

От всего ее облика веяло какой-то детской непосредственностью. Было в ней что-то неуловимо странное. И в том, как она начала разговор, была какая-то неадекватность. Не опасная, но болезненная.

И Сашу осенило:

– Вы – Варвара? Невеста Сережи?

Девушка кивнула.

– Родители как узнали про смерть бабы Глаши, первые в полицию понеслись. Это из-за них Сережу арестовали! А он не виноват! Не мог он бабушку свою убить, хоть она ему никакая и не бабушка вовсе!

Саша уже и сам слышал намеки Глафиры на то, что Сережа не родной ее внук. Но откуда Варя об этом знает? Не иначе как от самого Сережи.

– Это он на чердаке исповедь бабушки подслушал?

– Сначала подслушал, а после и доказательства в бумагах у нее нашел!

Это было уже интересно.

– Глафира Андреевна над Сережей опеку приняла, когда его родные родители погибли. Сереже в ту пору шестнадцать месяцев исполнилось, он инвалид, один жить не может. Вот Глафира Андреевна и взяла его под свое крыло.

– С чего это она чужого ребенка взялась опекать?

– Не совсем чужого. Она за много лет до этого и Сережиного папу усыновила.

– Еще интересней.

– Да, Глафира Андреевна папу Сережи вырастила. Только у них там какие-то разногласия начались. Так что Сережин папа со своей приемной матерью дела иметь отказывался. Ну а когда он умер и мама Сережи тоже умерла, всей родни у Сережи осталась одна Глафира Андреевна. Хоть и не родная она ему бабушка, а все же именно она Сережу пожалела и взяла на себя опеку над ним.

– Доброе дело сделала!

– Только баба Глаша приняла Сережу не по доброте душевной, а потому что ей квартира его родителей приглянулась. И еще она прикинула, что когда мальчик подрастет, то помощник по хозяйству из него получится. Чтобы сильный был и нетребовательный. Так и вышло. У бабы Глаши до того, как она на Сережу всю работу взвалила, сколько работников сменилось, не сосчитать. И никто не задерживался. А все почему? Потому что она всех работой заваливала, а платить нормально скупилась. Ну а Сереже она вообще никаких денег не платила и не давала. Считала, что раз он у нее на всем готовом живет, то и будет с него. Кормила тем, что реализовать не удалось. То есть совсем уж просроченным товаром. И одевала… Да вы сами должны были видеть, в каких Сережа обносках ходил.

Действительно, одевался Сережа своеобразно. Все вокруг думали, это потому, что парень слабоумный и иначе одеться просто не сообразит. Но что, если Сереже не во что было нарядиться? Может, он и рад был бы сменить портки и рубаху, да смены у него просто не имелось?

– Баба Глаша даже на мыле экономила. Еще бы! Оно же покупное. Если бы не тетя Мальвина, которая иногда Сережу жалела и дешевые шампуни ему дарила, он бы вообще грязью зарос.

Саша не знал, что и сказать. Личность бабы Глаши раскрывалась перед ним совсем с другой стороны. Но в то же время Варвара своими словами заколачивала гвозди в крышку Сережиного гроба. Она окончательно губила его надежду оправдаться.

– Если Сереже так плохо жилось у Глафиры Андреевны, то он должен был изыскать способ, как от нее избавиться. Он вполне мог ее убить.

– Нет! – Варя испуганно всплеснула ручками-веточками. – Он этого не делал! Я Сережу знаю лучше других. Он не мог ее убить. Сколько раз мы с ним обговаривали, как нам быть. А он ни разу даже не обмолвился, что может сделать… такое!

Варвара была свято убеждена в том, что ее жених не убивал свою бабушку. Но невесте иначе считать было просто невозможно. А вот Саша в невиновности Сережи теперь как-то сомневался.

– Глафира Андреевна призраков боялась, – неожиданно произнесла Варя. – Она мне много раз говорила: никогда не делай, Варвара, такого, о чем впоследствии пожалеешь. Время идет, но оно старые раны не лечит. Вроде бы давно все забылось, ан нет. Вдруг возьмешь да и вспомнишь. И так жутко делается! Смотрят они на меня своими глазами, словно укоряют. Боюсь я их. Знаю, что через них мне погибель придет. И знаю, что по заслугам.

То, что Глафира Андреевна считала себя грешницей, это Саша уже и сам понял. Но призраки, с какими бы претензиями они не явились в наш мир, никого подушкой придушить не могут. Для этого у них силенок маловато. Напугать, жути напустить – это пожалуйста, сколько угодно. Но ведь Глафира Андреевна умерла не от остановки сердца или его разрыва, ее именно что задушили. А для этого был нужен кто-то вполне реальный, так сказать, во плоти. И самым реальным кандидатом снова рисовался Сережа.

И возможность у парня была. И причина имелась. И даже не одна, а несколько.

– Ты тут долго собираешься сидеть и носом хлюпать?

– Наверное.

– Ты как сюда добралась?

– Пешком.

Если пешком, значит, пришла еще засветло. А теперь в темноте добраться до Низинок девушка не сможет, даже если и захочет.

– Пойдем к нам. Переночуешь.

– Я тут посижу.

– Не выдумывай. Не будешь ведь ты под открытым небом всю ночь сидеть!

– Мне все равно.