– Нет-нет. Спрятала…

– Нам нужна эта бумажка. – Сержант подошел к столу окружного прокурора. – Может, это как раз та самая зацепка.

– Если она вам так сильно нужна, – сказала Ада, – я могу попросить Рекса ее принести. Я объясню, где взять.

– Хорошо. И мне не придется за ней ездить. – Хис кивнул Маркхэму. – Звоните скорее, пока он не ушел, сэр.

Маркхэм снова попросил Свэкера соединить его с Рексом. После небольшой заминки до особняка дозвонились, и Маркхэм протянул трубку Аде.

– Алло, Рекс, дорогой! Не ругай меня и не волнуйся… Я вот о чем хотела попросить: в нашем потайном почтовом ящике лежит запечатанный конверт из моей голубой бумаги. Возьми его, пожалуйста, с собой к мистеру Маркхэму. Смотри, чтобы тебя не увидели… Это все. Поторопись, а потом мы вместе пообедаем в городе.

– Мистеру Грину понадобится не меньше получаса. – Маркхэм повернулся к Вэнсу: – У меня полная приемная народу. Может, вы с Ван Дайном прокатитесь с барышней до биржи и покажете ей, как развлекаются сумасшедшие брокеры? Мисс Грин, что скажете?

– С огромным удовольствием!

– Вы, сержант, тоже присоединяйтесь.

– Я? – Хис фыркнул. – Спасибо, мне и так весело. Лучше загляну к полковнику[53].

Мы проехали несколько кварталов до здания номер восемнадцать на Брод-стрит, поднялись в лифте, прошли через приемную, где служители в униформе решительно освободили нас от верхней одежды, и оказались на галерее для публики, с которой открывался вид на биржевой зал. Торги в тот день шли необычайно активно. Гвалт стоял оглушительный, и толпы брокеров, лихорадочно толпившихся вокруг торговых мест, напоминали беснующуюся толпу. Мне такое зрелище было слишком хорошо знакомо, а Вэнс, который питал отвращение к шумихе и беспорядку, взирал на все это с раздражением и скукой. Зато лицо Ады мгновенно озарилось: глаза засияли, к щекам прилила кровь. Она смотрела через перила, не в силах оторваться.

– Теперь вы видите, мисс Грин, какими глупостями занимаются мужчины, – сказал Вэнс.

– Но это же великолепно! – отвечала она. – Они живут. Чувствуют. Им есть за что бороться.

– Вам бы понравилось? – улыбнулся Вэнс.

– Я была бы в восторге. Мне всегда хотелось чего-то волнующего, чего-то… вот такого. – Она указала на толчею внизу.

После долгих однообразных лет ухаживания за больной в унылом особняке Гринов ее легко было понять.

Я случайно поднял глаза и с удивлением заметил в дверях Хиса, который нетерпеливо оглядывался, ища кого-то в толпе. Выглядел он озабоченно и необыкновенно мрачно. Я поднял руку, чтобы привлечь его внимание, и он немедленно подошел.

– Мистер Вэнс, меня прислал шеф, – зловеще произнес сержант. – Немедленно требует вас к себе.

По лицу Ады разлилась тревожная бледность.

– Что ж! – Вэнс пожал плечами с притворной покорностью. – А мы только-только вошли во вкус. Но с шефом не спорят, да, мисс Грин?

Несмотря на его веселость, Ада против обыкновения молчала. Всю дорогу до Уголовного суда она не проронила ни слова и напряженно сидела, глядя перед собой невидящими глазами.

Казалось, мы никогда не доедем. На дороге были пробки, и даже у лифта пришлось ждать. Вэнс сохранял спокойствие, а Хис, плотно сжав губы, тяжело сопел, как человек в состоянии крайнего нервного напряжения.

Когда мы вошли в кабинет окружного прокурора, тот поднялся и с участием посмотрел на девушку.

– Мужайтесь, мисс Грин, – сказал он тихим сочувственным голосом. – Произошла трагедия. Рано или поздно вы все равно узнаете…

– Рекс! – Она бессильно опустилась в кресло напротив.

– Да, – сказал Маркхэм тихо, – Рекс. Спроут позвонил через несколько минут после того, как вы ушли…

– Его застрелили, как Джулию и Честера! – Ада произнесла это едва слышно, но от ее слов в обшарпанном кабинете стало жутко.

Маркхэм наклонил голову.

– Спустя пять минут после вашего звонка кто-то вошел к нему и выстрелил.

Девушку сотрясло глухое рыдание. Она закрыла лицо руками.

Маркхэм обошел стол и мягко положил руку ей на плечо.

– Ничего не поделаешь, дитя мое. Мы сейчас же едем разбираться, и лучше будет, если мы вас подвезем.

– Я не хочу туда, – простонала она. – Я боюсь, боюсь!..

Маркхэм с трудом убедил Аду поехать с нами. Девушка была на грани панического ужаса и к тому же косвенно винила себя в смерти Рекса.

Еще до того, как мы тронулись, Хис дозвонился в отдел по расследованию убийств и отдал необходимые распоряжения. Сниткин и Бёрк, из Главного управления, уже поджидали нас около здания полиции. До особняка Гринов мы домчались с рекордной скоростью, менее чем за двадцать минут.

Полицейский в штатском лениво прислонился к металлической решетке в конце Пятьдесят третьей улицы в нескольких ярдах от входа в усадьбу. По знаку сержанта он тут же подошел.

– В чем дело, Сантос? – грубо спросил Хис. – Кто сегодня здесь проходил?

– А что такое? – негодующе ответил тот. – Ну, этот идиот-дворецкий вышел часов в девять и через полчаса вернулся со свертком. Сказал, что ходил на Третью авеню за собачьими галетами. В четверть одиннадцатого приехал семейный костоправ. Вон его машина. – Полицейский указал на «Даймлер» Вонблона, припаркованный чуть поодаль на другой стороне. – Он еще там. Потом, минут через десять, вот эта юная леди, – он указал на Аду, – пошла в сторону Авеню-А и поймала такси. Больше с восьми утра – ни женщин, ни мужчин, ни детей. До меня дежурил Кэмерон.

– И что сказал он?

– Никого за всю ночь.

– Но кто-то же здесь был, – загремел Хис. – Дуй вдоль западной стены к другим воротам и позови Доннелли, pronto[54].

Сантос исчез в воротах и мгновение спустя уже бежал через боковой двор к гаражу. Через несколько минут поспешно подошел Доннелли, охранявший дом с другой стороны.

– Кого видел сегодня утром? – пролаял Хис.

– Никого, сержант. Кухарка в десять ходила за покупками, и двое поставщиков, как всегда, оставили провизию. Со вчерашнего дня это все.

– Так-таки и все! – грозно, с сарказмом произнес Хис.

– Говорю вам…

– Ладно, ладно. – Сержант повернулся к Бёрку: – Проверьте-ка стену, может, найдете, где через нее перелезли. Сниткин, прочешите двор, вдруг остались следы. Как только закончите, ребята, сразу ко мне. Я буду в доме.