Вперед пошли уже без задержки. Опасаться здесь, казалось, было некого, тем не менее общая настороженность не пропадала. Каждый из офицеров готов был в любой момент ответить выстрелом на незнакомый шорох или движение. А стрелять навскидку каждый из них умел.

Снайпер, конечно, лучше стрелял с плеча, используя «оптику», но двое других всегда могли дать точную очередь от пояса. Это, естественно, не было врожденной способностью, а стало результатом долгих и изнурительных тренировок. Но только такие тренировки и позволяли спецназу ГРУ практически избегать потерь при ведении боевых действий.

Место, где раньше предполагали расположение лагеря, осмотрели особенно тщательно. Но следов даже короткого пребывания здесь человека не нашли. А это место подполковник Староверов вообще называл приоритетным. Он бы, опираясь на свой опыт и свое понимание сочетания удобства и функциональности, устроил лагерь именно здесь. Но у эмира Ягдарбекова было собственное мнение, и он следовал ему. И против этого мнения спецназовцы не возражали.

Следовало проверить еще третий предполагаемый участок на берегу подземной речки. Там место было наименее удачным, на взгляд Сварога, да и майора Волоснякова тоже, тем не менее место это и для устройства лагеря подходило, хотя там можно было поставить только маленькие палатки, и все в один ряд вдоль реки. Весной, во время полноводья, наверное, и подземные реки тоже подпитываются талыми водами, и этот берег может затапливать. И потому место это считалось самым маловероятным для устройства лагеря. А значит, крепла надежда, что лагерь расположен на берегу озера, там же, где свой лагерь устраивали и туристы-спелеологи. А это значило, что бойцам ОМОГ предстояло действовать по продуманному и выверенному плану, что было большим плюсом в сравнении с необходимостью работать «с колес», то есть исходя из обстоятельств. Хотя и так работать спецназ ГРУ тоже привык.

При всем при этом отказываться от осмотра предполагаемого третьего места для бандитского лагеря никто не думал, и по-прежнему бойцы малой группы старались не потерять осторожность на этом участке. А то порой случается так, что предыдущие удачи действуют на бойцов расслабляюще, появляется уверенность, что и дальше все будет обстоять точно так же. Так и случаются провалы.

Потерявший осторожность и концентрацию спецназовец, по большому счету, перестает быть спецназовцем, а становится просто вооруженным человеком, не более. А просто вооруженный человек стоит несравненно меньше, чем боец спецназа, хотя часто при этом необоснованно чувствует себя серьезной силой.

Именно так происходит с бандитами. Бандиты, привыкнув не получать отпора от мирных жителей, против которых они в основном и воюют, считают себя непобедимыми и сразу же, в начале боя с серьезным противником, несут большие потери, которые в итоге и приводят к краху.

— Сразу дальше двигаемся? — спросил снайпер.

— А кого нам ждать? — ответил ему капитан Севастьянов. — Нас кто-то пытается догнать?

Майор Волосняков вытащил свой планшетник и посмотрел карту. Но не для того, чтобы не заблудиться под землей. Свой маршрут майор хорошо помнил и ошибиться уже не мог. Сейчас требовалось определить расстояние до следующего поворота, откуда можно выйти через две поперечные галереи к третьему месту, где мог находиться бандитский лагерь…

Шли в прежнем темпе и в прежнем порядке. Впереди — сапер группы. Передвигались не слишком быстро, не как привыкли ходить на открытой местности — предельно аккуратно, хотя аккуратность бойцы соблюдали везде и всегда.

Темнота галереи требовала дополнительного внимания. Нарваться в этих условиях на мину — это значит не только всей малой группе погибнуть, но и сорвать задание. Потому что, во-первых, будет засыпан проход, во-вторых, изменится русло реки и, в-третьих, бандиты будут предупреждены, что против них ведется операция, и могут принять конкретные меры, вплоть до бегства из ущелья по неизвестным спецназовцам проходам.

Как говорили данные, собранные ФСБ, возможность создать реальные переходы в соседнее ущелье существует только в самых верхних точках, то есть уже по ту сторону российско-грузинской границы. И потому, когда спецназ ГРУ начнет свою операцию, подполковник Староверов должен при необходимости дать сигнал, и верх ущелья будет перекрыт пограничниками, которые как раз в систему ФСБ входят и ФСБ подчиняются.

Перекрыть границу возможно без труда. Стоит только одному вертолету десантировать автоматчиков, а двум другим встретить огнем подходящую банду. Но до верховьев ущелья целый день пути даже при том, что бандиты должны будут торопиться. А потом еще несколько часов до границы. А поскольку у банды предположительно только один выход, они должны постараться покинуть пещеру до того, как у выхода будет устроена засада.

Конечно, уйти банде не позволят. Впереди будут пограничники, сзади — бойцы спецназа ГРУ. Карабкаться по отвесным стенам — нереальное занятие даже для спортсменов-скалолазов. Выход у бандитов останется один — принять бой и быть уничтоженными.

Но все это рассматривалось только как запасной вариант. И привлечение пограничников — это тоже запасной вариант на случай, если банде удастся прорваться через ряды спецназа ГРУ, что вообще-то нереально. Но все подобные варианты могут рассматриваться только в том случае, если миссия малой группы будет провалена. И потому, чтобы остаться в живых и выполнить свою задачу, майор Волосняков, капитан Севастьянов и старший лейтенант Африканов сохраняли полную концентрацию внимания и передвигались с повышенной осторожностью.

Так, с осторожностью, но не теряя время, они дошли до очередного разветвления галереи и едва свернули в новую, чтобы вернуться к первой подземной речке, как на связь вышел капитан Анциферов:

— Второй, соблюдайте осторожность. Из пещеры вышла похоронная процессия. От них до импровизированного кладбища шестьдесят метров. Но я боюсь, что вышли не все. Кто-то мог и в пещере остаться. Вы скоро у главного выхода будете. Смотрите внимательно. У троих я вижу на голове очки ночного видения.

— Понял, капитан. Сколько человек в процессии?

— Семнадцать вместе со стариком. Кроме него, все с оружием. Несут двое носилок с покойниками. Идут медленно. У многих белые одежды. Но у мусульман белый цвет — цвет траура. Трое в белых халатах, может быть, даже медицинских… Что было под рукой, то и надели…

— Да, еще два человека должно быть, — согласился Дмитрий Валентинович. — Если считать, что двое вчера приехали на «уазике», то двое остались в пещере. Может быть, они не мусульмане и их в процессию просто не взяли. Какие-нибудь английские наемники. Может, еще что-то. Может, просто на посту стоят. Тебе вход не видно?

— Не видно. Как долго еще вас ждать?

— До тех пор пока не вернемся…

— Понял. Конец связи…

— Конец связи…

Постороннему ответ майора Волоснякова мог бы показаться даже грубым, а тон резким. Но капитан Анциферов не хуже других спецназовцев понимал, что все, кто постоянно ходит на грани жизни и смерти, становятся в какой-то мере суеверными. И потому в спецназе не принято загадывать ни время возвращения, если только от этого не зависит дальнейший ход операции, ни качество выполнения задания. Эти задачи поставить имеет право только командир. И он же вправе требовать ответа. А выполнить задание стремятся все, поскольку понимают, что от их действий зависят жизни остальных. И лишний раз говорить о том, что еще никому не известно, предполагать и загадывать, то есть бежать впереди события, как впереди паровоза, не следует, иначе могут возникнуть непредвиденные помехи. С этим знаком был не только майор Волосняков, но и капитан Анциферов, и потому окончание разговора оказалось слегка смазанным, словно капитан сам понял неуместность своего вопроса и постарался его замять.