– А что, не за что, по-вашему?

Господи! Ну, детский сад, честное слово! Не хвалят его, бедного мальчика! А другого похвалили – вот он и ревнует. И еще как обижается! Ну, и чем не мотив? Грохнул он Антона, и все дела. Теперь шеф не будет хвалить какого-то там деревенского недотепу, поскольку его просто больше нет. Да и сам шеф сидит в «обезьяннике» – получил заслуженное наказание за то, что не ценил своего такого умного и работоспособного секретаря!

– Глеб, вы когда-нибудь держали в руках оружие?

– Что?! Оружие? Нет. Я даже в армии не служил. Пока учился в институте, у меня освобождение было…

– А потом почему вас не призвали?

– У меня нашли плоскостопие.

Неужели? Что-то мне сомнительно, чтобы дело было именно так, скорее всего, он просто откупился.

– Как дела в магазине? Все в порядке? – решила я перевести разговор в другое русло.

– Да, я за этим слежу. Приходится вот теперь мотаться из офиса в магазин… Да еще к Инне, с докладом! А у меня машины нет, между прочим, все на ногах, все за свои деньги! Я уж намекал Дмитрию Алексеевичу, что мне тоже нужно средство для ускоренного передвижения, да только он не отреагировал. Инна, кстати, давно ездит на старенькой «девятке», да, у нее тоже «девятка», как у вас, только белая. Так вот, она все жаловалась Дмитрию Алексеевичу, просила новую машину. Она хочет иномарочку… Вот. Дмитрий Алексеевич обещал ей подарить на день рождения, но только после открытия второго магазина. А ее «девятку» он не знал, куда потом девать. Я уж ему намекал и так, и эдак, что мне тоже для работы нужен транспорт, чтобы передвигаться мобильнее. Но он не понимал. Или делал вид, что не понимает.

Глеб говорил это с такой тоской, едва ли не плакал. Действительно, обидели мальчика, машинку ему не подарили, во что он теперь играть будет? Представляю, как он сердится на своего хозяина! Похоже, Глеба придется как следует потрясти, в смысле, проверить.

– Глеб, что вы делали в тот день, когда Дмитрий Алексеевич уезжал в Москву?

– Я? Что делал? – секретарь смутился, нахмурил брови, заерзал на сиденье, словно что-то попало ему под… мягкое место. – Я… это… в офисе был.

– И вас там кто-то видел?

– Вы в смысле алиби?..

– В смысле. Так кто может подтвердить, что вы были в офисе?

– Татьяна, а вы вообще вправе задавать мне подобные вопросы? Вы, насколько я понимаю, не из милиции.

– А вы не переживайте, Глеб! В милиции вам зададут точно такие же. И потом – у меня есть лицензия, я действую вполне официально. Я, кстати, когда-то в прокуратуре работала.

Секретарь посмотрел на меня, как мне показалось, с опаской:

– Что, и связи у вас там остались?

– Само собой!

Глеб опять заерзал, словно ему было неудобно сидеть.

– А мне бояться нечего! Я ничего такого не делал!..

– Кроме того, что вы ухаживаете за женой своего шефа.

– Я?! За Инной?! Я не ухаживаю… я проявляю знаки внимания…

– Слишком пристальное у вас внимание, я бы сказала. Цветочки, вон, конфетки… Свидание наедине, пока муж… отсутствует.

– Татьяна, вы все не так понимаете!

– Да все я так понимаю, как надо. Только вы на мой вопрос так и не ответили.

– Я? Какой вопрос?.. А, да… в тот день… Как я уже сказал, я был в офисе. С самого утра, то есть с девяти ноль-ноль. А подтвердить это может Галина Григорьевна, бухгалтер. Она пришла еще раньше меня. До обеда я никуда не выходил. Ну, может, пару раз в туалет, воды набрать в графин, там… руки помыть.

– А в обед?

– А в обед я спустился в буфет – у нас на первом этаже хороший буфет, – набрал пирожков, кексов, бутербродов и опять поднялся к себе в офис. Включил чайник… Потом Галина Григорьевна пошла в буфет и тоже взяла там всего… Мы всегда так, по очереди, выходим, чтобы в офисе обязательно кто-нибудь оставался. Потому что клиенты могут позвонить или прийти. Потом мы пили чай, там же, в офисе. Так что… все время были, так сказать, друг у друга на виду. Она разноску на компьютере делала, а я был на связи, так сказать. Нам ведь часто звонят, спрашивают, есть ли в наличии тот или иной товар… Потом, часа в два, пришли покупатели, это те, которые по безналу товар берут. Я с ними вел переговоры. Потом они с бухгалтером документы оформляли. И потом до шести я все время был в офисе… Домой уже в седьмом часу пошел.

– Понятно.

Глеб заговорил совсем другим тоном. Не заигрывал со мной, не рисовался. Как я его хорошо прокуратурой припугнула! Конечно, с бухгалтершей мне еще придется встретиться и проверить его алиби, но, думаю, вряд ли он врет. Во всяком случае, изрядная доля лоска с него слетела.

Мы подъехали к дому Василевских. Я посмотрела на часы: было только без двадцати восемь. Глеба к ужину ждали к восьми. Я взяла свой сотовый и набрала домашний номер. Телефон взяла Тамара:

– Да, слушаю.

– Тамара? Это Татьяна. Скажите, Инна дома?

– Нет, но скоро ждем ее. Сказали, к восьми будут…

– Тамара, я на машине, стою у вашего дома. Со мной Глеб, он приехал к Инне с докладом. Вы можете нас впустить?

– Да, сейчас открою…

Я увидела, как ворота поехали в сторону, и зарулила во двор.

Лорд тут же выскочил из своей будки. Он настороженно смотрел, как я ставлю машину, и готовился встретить нас как подобает. Мы с Глебом вышли и направились к крыльцу. Лорд рванулся нам навстречу, цепь натянулась.

– Ну, ты, крокодил зубастый, зверюга-людоед! – выругался Глеб. – Я когда-нибудь инфаркт получу, проходя мимо этого монстра!

На крыльце появилась Тамара. Она широко открыла дверь и начала уговаривать Лорда лаять потише и вести себя поспокойнее. Но Лорд, как всегда, проигнорировал приказ домработницы. Он продолжал захлебываться от злости и рваться к нам.

– Ах, ты, хулиган, как ты гостей встречаешь?! – увещевала его Тамара. – Тише, тебе говорят! Пошел на место! Видите, не слушает!

Мы в это время уже поднялись на крыльцо. Глеб быстро шмыгнул внутрь. Лорд расценил его прыткость по-своему и залаял еще громче.

– Какой пес неблагодарный! – пожаловалась Тамара. – Я ему сегодня утром мослов давала с кашей, так, думала, он меня съест. Эх, и злой пес! Чисто – сатана! Только Дмитрия Алексеевича слушается и… Антона. Они оба к нему не боялись подходить. Антон даже гладил Лорда и в будку к нему залезал, когда подстилку менял.

– Антон лазал в будку? – удивилась я. – И не боялся?

– Нет, они с ним общий язык сразу нашли. Лорд только их обоих и признавал. Дмитрий Алексеевич ему хозяин – это он сызмальства знал, а с Антоном они как-то вот подружились. – Мы поднимались по лестнице в кухню. – Сейчас он еще злее стал, пес наш, словно чувствует, что с его хозяевами беда. А Инну он вообще никогда не признавал, всегда на нее лаял. Она злится, говорит Дмитрию Лексеичу: «Почему, мол, меня собака не слушает, я ведь тоже хозяйка?!» А Дмитрий Лексеич говорит: «Я ему приказать не могу, он сам выбирает себе хозяина, а все остальные для него – посторонние».