Ванная была очень старой и местами заржавевшей. Она увидела ободок крови, оставшийся после Пита, там, где вода стекает в сливное отверстие. Вода оказалась нестерпимо холодной. С другой стороны, ей это даже понравилось – запах, напоминающий о весне и о свежевскопанной земле.

Она стащила с себя одежду, которую выдали в центре, и неуклюже забралась в ванну, старательно избегая нагрузки на опухшую ногу и раненую левую руку. Ногам стало так холодно, что она инстинктивно потянулась к ручке смесителя, которого, само собой, там и в помине не было. Тогда Джемме снова захотелось плакать, не из-за смесителя, а из-за всех тех вещей, которыми она привыкла пользоваться, из-за ее прежней жизни, простой и понятной, и из-за возможности стоять, погрузив ноги в ледяную воду. Она жива. Она выкарабкалась. По рукам и ногам побежали мурашки. Кожа побледнела от холода. Она была измученной и безобразной, но в эту самую секунду ее это не заботило. Она была жива. Ребра целы, сердце бьется, и мир вокруг не рухнул. Напротив, он обнимал ее, словно обещая что-то. Пит был прав: ей стало лучше, несоизмеримо лучше. Она смыла с себя кровь и грязь, а с ними словно бы ушли и воспоминания обо всем произошедшем. И все же спокойнее ей не стало. Джемма не слышала, чтобы кто-то входил, значит, дом по-прежнему стоял пустой. В воздухе витало напряжение.

На стене висели полотенца, и она сняла одно с крючка. В смежной комнате обнаружился шкаф, набитый платьями. Они были похожи на то, что надела Каллиопа, поэтому Джемма покопалась в ящиках и нашла пару брюк, хлопковую рубашку и черный жилет, предназначавшиеся, очевидно, для молодого мужчины. Но пара сандалий, найденная под примитивной кроватью, пришлась ей как раз впору. И она едва не засмеялась, обнаружив в кармане жилета пачку легких сигарет и зажигалку с узнаваемым логотипом.

Значит, кое-кто здесь тоже не против нарушить правила.

Пит смел стекло, но в кухне его уже не было. Каллиопа тоже еще не вернулась. Все хорошее настроение мгновенно улетучилось. Джемма стояла посреди пустой комнаты совсем одна.

Внезапно ей стало жутко. Она устремилась к двери, игнорируя острую боль в лодыжке. Позади нее возникло нечто страшное, нечто столь ужасное, что она не смогла обернуться. Казалось, сам ее страх обратился в монстра.

Снаружи ее ослепил солнечный свет. Вид мирно пасущихся коров немного успокоил. Но она была по-прежнему одна и не решалась закричать, чтобы позвать Пита. В какой-то момент она заметила едва уловимое движение в амбаре, быстрый всполох цвета, и направилась туда. Протянула руку, чтобы распахнуть дверь…

– Не надо. Нет! – ее остановил голос Пита. Никогда прежде она не слышала таких интонаций. В эту секунду, хоть она и стояла по-прежнему на солнце, тень монстра добралась до них и поглотила свет. – Не входи! Не надо!

Сначала она ничего не видела. Только Пита, который стал вдруг сам на себя не похож. Он вынырнул из липкой темноты амбара, и Джемма ринулась навстречу, чтобы быстрее коснуться его, схватить, помочь выбраться. Но когда он выступил на свет, за его спиной сквозь приоткрытые двери она увидела ботинок. И лодыжку. И руку, маленькую руку, неподвижно лежащую в полумраке. Но даже если бы Джемма ничего не увидела, она все поняла бы по лицу Пита. Он выглядел так, словно с него содрали кожу. Словно страх захлестнул его и смыл все остальные краски с лица.

«Туда загоняют животных на смерть».

Он схватился за нее, и Джемма почувствовала, что в этот раз ему нужна опора, чтобы удержаться на ногах.

– Мы не можем здесь оставаться, – сказал он. – Нужно выбираться. Прямо сейчас.

На его ботинках была кровь.

Джемма не могла пошевелиться. Даже мысли ее застыли.

– Что случилось? – спросила она, хоть и знала ответ. Наверное, она все еще не могла поверить в происходящее. Бледная детская ручка в солнечном луче. Неподвижная мужская нога. Тела.

– Господи, – Пит заплакал. – Господи боже. – Он согнулся, обхватив колени руками, задыхаясь.

Он все повторял это «господи» снова и снова, а Джемма смотрела в бездонное безмятежное небо над ними, как никогда ощущая его пустоту и бесконечность.

– Она их убила, – наконец произнесла девушка. Даже сами слова не казались ей реальными.

Пит просто кивнул в ответ. Она хотела положить руку ему на спину, но тело ей не подчинилось.

«Туда загоняют животных на смерть».

Где она теперь? Куда ушла? Джемма снова застыла, захваченная страхом. В отдалении под легким ветром покачивались деревья. Кажется, там кто-то кричит? Но мыслить ясно не получалось. И все же ей снова померещились приглушенные расстоянием голоса.

– Нам нельзя здесь оставаться, – сказала она, вторя Питу. Но ни один из них не пошевелился. Они словно находились в кошмарном сне, слишком ярком, слишком реальном.

Голоса. Теперь она их четко слышала. Никаких сомнений – это голоса реальных людей. Сначала Джемма заметила вдалеке облако оранжевой пыли. Затем смогла различить лошадей и телеги. Три штуки. И толпу людей. Они приближались быстро, и девушка сначала обрадовалась их появлению. Теперь они спасены.

Но тут Пит схватил ее за плечи и сильно встряхнул.

– Тебе нужно бежать. Как ты не понимаешь? Тебе нельзя оставаться. Они не должны тебя тут застать.

– О чем ты говоришь? – голова по-прежнему отказывалась соображать.

Повозки приближались. Земля под ногами уже вибрировала от топота множества копыт. Теперь она видела мужчин на телегах. Там были только мужчины. Все в черном. Все кричали.

Среди них был один мальчик, лет тринадцати-четырнадцати. Он направлял остальных, стоя на телеге и балансируя, словно морячок на носу корабля. Он куда-то указывал пальцем.

– Слушай меня, Джемма – Пит кричал, но она по-прежнему плохо его слышала. – Беги! Давай! Беги, вперед!

Она уже подняла руку, чтобы помахать этим людям в ответ, ведь и они махали ей руками, а морячок указывал пальцем на нее.

Они кричали, махали руками и, кажется, были… в ярости.

В этот момент она вспомнила слова Каллиопы.

«Здесь был мальчик. Он сбежал, увидев меня».

Остывший кофе с бледными разводами молока. Недоеденный тост.

«Ты можешь стать моей… репликой».

Мужчины уже выбирались из повозок, а мальчишка все еще стоял, бледный от гнева, с поднятым пальцем. Стук собственного сердца оглушал Джемму, и все же она его услышала.

– Это она! – кричал он.

У мальчика было бледное узкое лицо и редкая юношеская щетина, но больше всего пугали его глаза. Огромные и ужасающие, словно два глубоких провала.

– Это она! Вот она. Это она!

Пит подтолкнул ее. Когда Джемма наступила на больную ногу, все тело пронзила острая боль. И это вернуло к реальности. Каллиопа убила людей и исчезла. А она, ее реплика, будет за это отвечать.