подтяжку ягодиц. Откуда у нее такая круглая попка? Словно две луны. Я могу часами таращиться на эти песочные часики. Ее попка заставляет крутиться земной шар.

Споры о лучшей заднице такие же древние, как споры о том, плоская ли Земля. (Даже Пифагор в 500 г. до н. э. утверждал, что шарообразная лучше, чем плоская.) Кто же обладательница самых красивых булок? Нет, не Бейонсе. И не Джей Лоуренс со своей грустной попкой, и не Джей Ло со своим застрахованным бампером. И это не задницы Ким (не та, которая у нее от природы, и не та, за которую она вышла замуж). Прости, Шакира, дело не в том, кто умеет трясти ею лучше всех. Кейт Миддлтон могла бы быть следующей в очереди, но и она не дотягивает. Селена чересчур старается, а Кендалл просто хочет взорвать интернет. Джен Селтер могла бы победить в “Инстаграме”, но и у нее не самый лучший камбуз. Так у кого же лучшая задница? У О. Да! О и две ее совершенные “О”.

Но с этой задницей не всегда легко ладить. (Даже на самой красивой картине есть трещина!) Конечно, у ее задорной попки есть свои плюсы, но есть и минусы в ее мягком месте. Например, О пришлось удалить свой аккаунт в “Инстаграме”, потому что тролли вечно просили ее повернуться задом. Если она все же умудряется втиснуть свой телефон в задний карман джинсов, ее задница набирает чей-то номер. На этом задница не останавливается. Она шлет сообщения, рассылает электронные письма, ставит лайки. На прошлой неделе установила обновление. Кроме того, О должна тщательно выбирать одежду — ведь если она выйдет на публику в шортах, мэру придется объявить чрезвычайное положение. Ее задница осложняет даже простую ходьбу. Половинки хлопают друг об друга. Если О переворачивается во сне, задница принимается танцевать. Автомобильные аварии случаются в два раза чаще, когда она переходит улицу. Рабочие со строек не просто свистят ей вслед, они прыгают и разбиваются насмерть. Иногда О обижается, когда люди смотрят только на ее задницу. Задница так хороша, что рискует затмить все ее существо.

Будьте бдительны, люди, потому что эта задница превращает любителей грудастых в любителей жопастых. Ей вслед смотрят даже геи. И даже слепые поворачивают головы. А в заключение моего эссе я повторю: остерегайтесь, господа. Эта задница — Медуза горгона. Посмотрите на нее, и эти “О” обратят вас в камень. Ха!».

Тон и предмет обсуждения выделяют это эссе среди других постов Марти. Из почти тысячи слов Джоди записывает десять: «Большая и красивая задница, соседка по комнате Бекки, из Мэриленда».

Джоди находит еще один письменный пост, в котором упомянута О и где размещены десятки фотографий хипстеров, артистов и хиппи Лос-Анджелеса. Говорится, что О поссорилась со своим менеджером, когда тот назвал ее «фиппи-слэшером». В посте рассказывается об артистических устремлениях О. Она играет в группе, играет в театре, рисует, готовит и хочет работать на телевидении и в кино, даже смогла найти себе менеджера. Но этот менеджер хотел, чтобы О отказалась от остальных своих интересов и сосредоточилась на обучении актерскому мастерству. Марти сравнивает ее творческий пыл и таланты с «пресыщенными хипстерами, которые разглагольствуют об искусстве с другими художниками-любителями и никогда ничего не делают». Дальше он пишет:

«Только в Лос-Анджелесе женщина эпохи Возрождения может чувствовать себя неполноценной. Я сказал ей, чтобы она не позволяла этим всезнайкам-ничтожествам сбивать себя с толку. Они всегда хотят загнать тебя в рамки. Они в буквальном смысле посадили ее в ящик в “Стандарте”. И к черту этого менеджера. Если он хотел посоветовать ей заняться актерским мастерством, он мог сделать это, не называя ее “фиппи-слэшером”. Я даже и не знал, что это такое. Оказалось, фиппи — это фальшивый хиппи, а слэшер — модель-актриса-певица-официантка. Классные термины, братан. Классный город. Я думаю, такие комментарии разозлили О, потому что она стала неуверенной в себе, стала думать, что она фальшивая хиппи. Ее родители работали в финансовой сфере, и она действительно отказалась от этого и переехала в Калифорнию, и она любит ходить босиком и прочее подобное. Наша страна сейчас отстой, так что контркультура не кажется чем-то плохим.

Я пытаюсь сказать ей, что все эти люди в “Сателлите” — фиппи.

В прошлом году ее группа выступала в “Сателлите”, где они играли каждый понедельник в течение месяца или двух, и с тех пор она любит ходить туда каждый понедельник, смотреть другие группы.

Что за хипстеры в этом месте! О мой бог! Хотел бы я, чтобы О понимала, как она отличается от них всех».

Джоди не знает, есть ли эта О среди сотни сфотографированных хипстеров. Но берет на заметку тот факт, что каждый понедельник она ходит в «Сателлит».

* * *

Джоди идет по Сансет-стрип в поисках отеля «Стандарт». Глядя на неоновые огни, мозаику рекламных щитов, туристов, снимающих фото своими телефонами, слушая автомобильные гудки, Джоди думает о том, что Марти сказал в одном из своих видео. «Эй, Лос-Анджелес, я вижу твое нижнее белье».

Тротуар забит народом, и каждый прохожий напоминает Джоди о его страданиях. Мужчина в бейсболке «Майами Долфинз» вызывает в памяти воскресную традицию смотреть игры «Иглз» вместе с отцом. Турист из Азии в футболке с надписью «Я люблю ЛА» заставляет Джоди задуматься о том, как редко он говорил отцу и брату, что их любит. Семья из четырех человек — двое детей, мама и папа — напоминает ему, что от его семьи из четырех человек остался один.

Джоди достает телефон, чтобы еще раз проверить адрес, когда замечает перевернутую вывеску отеля «Стандарт». И действительно, в вестибюле отеля есть аквариум. Внутри него вместо воды и рыб женщина в джинсах и майке читает книгу под названием «Великолепные руины»[61].

Лос-Анджелес — это куча маленьких странных мест, собранных вместе в одно большое странное место. Джоди разглядывает женщину. Может, это О? Он подходит к стойке регистрации и просит разрешения поговорить с менеджером.

— Что случилось, приятель? — спрашивает рыжеволосый менеджер с британским акцентом, хлопая пузырем из жевательной резинки «Никоретте».

— Как зовут женщину в аквариуме?

— А вам это зачем?

— Я ищу женщину, которой платят за то, чтобы она лежала в аквариуме.

— Извините, мы не можем разглашать такую информацию.

— Ее имя начинается с буквы «О»?

— Я не могу… Нет.

— А другие женщины? Есть кто-нибудь под именем О?

Менеджер проводит пальцами по губе, где он пытается отрастить усы.

— Не могу вам этого сказать. Я