третьего видео она говорит Джоди, что не может этого вынести.

Джоди доедает последний кусок своего клаб-сэндвича.

— Марти жил одним днем. Он не платил налоги. Не закончил среднюю школу. Но он встречался с тобой и другими женщинами, которые, кажется, крепко стояли на ногах. Он никогда из-за этого не комплексовал?

— Когда я впервые его встретила, ему было двадцать с небольшим, и в нем чувствовалось некоторое самодовольство. Большинство людей, с которыми он общался, только что закончили институты. Марти знал обо всем на свете больше, чем любой из них. Он так много читал, так много впитывал. Он слегка с презрением относился к тому, что кто-то потратил сто пятьдесят тысяч на колледж. Но примерно к двадцати семи годам его сверстники начали двигаться вверх. Ассистенты стали руководителями. Студенты-юристы получили степени и начали работать и покупать квартиры. А Марти все еще едва сводил концы с концами, без водительских прав, аттестата об окончании средней школы и пенсионного фонда. Он избегал интернет-знакомств. В Марти были дерзость и отвага, которые были видны, когда ты встречался с ним лично. Но на бумаге он был бродяга, не окончивший среднюю школу, не сделавший карьеру, сменивший двадцать пять мест проживания за десять лет и не поддерживающий связь с семьей. От такого описания убежит любая женщина.

— Думаешь, он хотел более нормальной жизни?

— Возможно, иногда, но никогда на достаточно долгое время, чтобы действительно начать так жить. Он не мог усидеть на месте. Всегда хотел узнать, что еще есть на свете.

— И ты сказала, что сначала вы были друзьями какое-то время. А когда вы…

— Мы дружили пару лет, но потеряли связь. Кажется, Марти посеял телефон, и он не пользовался социальными сетями.

Но потом мы случайно встретились в отеле «Стандарт» и снова начали тусоваться. А потом стали парой.

— Как Марти передвигался по городу там, где нужна машина? Сейчас есть службы такси, «Убер» и «Лифт», и новые железнодорожные линии, но он прожил здесь десять лет.

— Марти всегда говорил, что нельзя узнать город, не исходив его пешком. — Шайло смотрит в свой телефон. — Черт, мне пора. Есть еще что-нибудь, о чем ты хотел спросить?

— Я записал парочку вопросов, чтобы ничего не забыть.

Он достает из рюкзака блокнот. Несколько страниц, исписанных вопросами.

— Парочку? — спрашивает она с улыбкой. — Слушай, мои друзья открывают магазин и таверну в Северном Голливуде, и они просили нас сыграть на их вечеринке — ну, они нам платят. Так что я должна встретиться с ребятами. Ты можешь поехать со мной и задать там свои вопросы. Или встретимся завтра.

* * *

Пока они едут под дождем по шоссе 405, Шайло обгоняет несколько машин, которые включили аварийные огни.

— До сих пор меня впечатляло, как люди ездят в Лос-Анджелес, — говорит Джоди.

— У нас много практики вождения. Но редко бывает сильный дождь.

— Так водят у нас в Пенсильвании, когда идет снег.

Джоди использует эту поездку в Северный Голливуд, чтобы задать ей вопросы из блокнота. Почему Марти так часто переезжал? Ездил ли он за пределы Калифорнии? Был ли у него счет в банке? Когда Шайло паркует машину на Ланкершим, Джоди вдруг спрашивает:

— Он был счастлив?

— Он был в поиске, — говорит Шайло.

— Счастья?

— Всего. Марти отрабатывал свои десять тысяч часов по Гладуэллу[66], занимаясь поиском. Даже вдвое больше.

* * *

В «Биронсе», модном гибриде магазина крафтового пива и таверны, пока Шайло проверяет микрофоны и что-то обсуждает со своими товарищами по группе, Джоди потягивает пиво в баре и болтает с парнем, сидящим рядом с ним.

Шайло играет на бас-гитаре и поет в инди-рок-группе с названием «Ящерицы отжимаются». Не та музыка, которую Джоди выбрал бы сам, но ему нравятся синти-поп-ритм и фанковое звучание восьмидесятых.

Между сетами Шайло болтает с Джоди. К ним подходит невысокий парень в кепке с надписью «Радиохэт»[67].

— Привет, Шайло.

— Привет, — говорит она, не скрывая раздражения.

— Мы можем выйти и поговорить?

— Нет.

— Пожалуйста, мне просто нужно поговорить с тобой секунду.

Джоди поворачивается к своему новому знакомому рядом с ним.

— Кто этот парень?

— Он одержим этой группой. Ну, по крайней мере бас-гитаристкой.

— Просто дай мне пару минут. Мне надо с тобой поговорить, — говорит парень. Он кладет руку на плечо Шайло.

— Не трогай меня, — говорит Шайло.

— Я выйду и поговорю с тобой, приятель, — предлагает Джоди.

Шайло краснеет.

Джоди приобнимает парня и выводит его через заднюю дверь, где у торгового центра есть дополнительные парковочные места.

Может, этот парень ревновал ее к Марти. Когда они выходят на улицу, Джоди думает его припугнуть, но решает, что вежливость поможет добиться большего. Десять минут спустя Джоди не может его заткнуть. Понятно, что он влюблен в Шайло, но также ясно, что он из тех парней, кто признается в любви к женщине другому мужчине на парковке в Северном Голливуде, а не из тех, кто поедет в Ланкастер, штат Пенсильвания, чтобы убить двух мужчин из пистолета с глушителем.

* * *

Джоди смотрит второй сет. Группа начала со своих самых сильных песен, а теперь они, кажется, чрезмерно компенсируют громкостью. Пока Джоди слушает, он обдумывает вопросы, которые задавал, и ответы Шайло, уверенный, что это все, что он получит сегодня. Но после того как они закончили играть, к нему подходит Шайло.

— Если у тебя есть кто-нибудь знакомый в Департаменте автотранспорта, ты наверняка смог бы получить список всех черных «Понтиаков-Гранд Ам» четвертого-пятого годов, зарегистрированных в штате Калифорния.

— Да, но как мне…

— Когда я жила в Мар Виста, одна из моих соседок там работала.

— Она поможет тебе?

— Да, она моя должница. Как только она узнала, что я подрабатываю няней, в чрезвычайных ситуациях оставляла на меня двоих своих детей. Довольно скоро чрезвычайной ситуацией стал всякий раз, когда она шла на свидание. Я могу попросить ее дать мне список.

— Это было бы… Шайло, спасибо. Серьезно, это было бы здорово.

Глава 18

Тиф

— Где Гэри? — спрашивает Майк. — Я не могла его привести. — Почему это? — Потому что мне нужно поговорить с тобой о кое-каком дерьме. Твоем дерьме. Даже когда тебя нет, ты все еще вызываешь проблемы. Подарочек, который приносит мне все новые беды.

— О чем ты говоришь?

— Ко мне приходил тот, кому ты задолжал.

— Кому я задолжал? — спрашивает Майк, недоверчиво щурясь сквозь стекло.

— Его зовут Декс. Сказал, что ты должен тридцать четыре сотни. Ты делал ставки.

— Я ничего не должен этому гребаному