– Он богат как Крез! – коварно улыбнулся мудрый Ромм.

– Ах вот оно что! – Робеспьер прищурил один глаз. – И насколько богат?

– Я же сказал: как Крез! Строгановы вторые по богатству после русских царей!

– Ого! – вспыхнул Робеспьер. – Как интересно! – он задумался. – Был бы свой, со временем отрубили бы голову, но он русский: пусть живет. Гостю страны можно быть аристократом: на его руках нет крови нашего народа. Но в будущем, товарищ Ромм, надо будет избавляться ото всех аристократов.

– Уже двенадцать лет я вытравляю из него дух рабовладельца, – признался Ромм. – У этих русских только два класса: рабовладельцы и рабы. Одни работают как проклятые, другие обжираются и лупят работяг палкой по горбу. Они дикари и другими вряд ли станут! Я сполна нашпиговал своего Попо идеями революции, товарищ Робеспьер.

– Это я уже успел заметить…

Ромм сжал кулак:

– Наш Попо – истинный республиканец и готов сражаться за наши меди с оружием в руках. Даю слово! Мы вместе брали Дом инвалидов.

– Только ему необходимо сменить имя, – посоветовал Максимилиан Робеспьер. – Вы не подумали об этом?

– Еще как подумали! Попо решил, что его будут звать Поль Очёр.

– Очёр? Красиво. Но почему именно так? Французские корни?

– Не совсем. Это русское слово!

– Да? Расскажите-ка подробнее.

– У них в России есть земля под названием Пермь. Это очень далеко! Край цивилизации, гражданин Робеспьер. Дальше необъятная Тартария и океан. В этой Перми живут охотники – бородатые дикари. Почти звери! Так вот, в этой Перми есть местечко Очёр. Оно принадлежало двести лет назад предкам Поля, добытчикам соли.

– Так предки его из простых? – приятно удивился Робеспьер.

– Они поднялись благодаря своей предприимчивости! Промышленники, купцы, банкиры!

Робеспьер был изумлен:

– Как Медичи?!

– Точно!

– Вдвойне хорошо! Заработать много денег, втереться в доверие к императору, чтобы потом на эти деньги и со своим положением участвовать в революции? Умно! Очень умно! Мне начинает нравиться этот пылкий юнец!

– Если бы вы знали его папу, товарищ Робеспьер, то полюбили бы еще больше!

Максимилиан Робеспьер задумался.

– Ваш Попо, кажется, не только богат и пылок, но и умен?

– Для своих юных лет умен чрезвычайно!

– Мне пришла интересная мысль…

– Слушаю вас.

– Он увлечен войной?

– Не очень. Скорее, науками. Хочет участвовать в дебатах Народного собрания!

– Вот и я об этом, – кивнул Робеспьер. – Думаю, стоит его приблизить к нам. Чтобы молодой человек почувствовал себя увереннее. Своим среди нас, избранных. Надо дать ему понять, что все наше – его, а все его – наше. В смысле, его отца. Который богат как Крез.

– Мысль хорошая! – кивнул Ромм.

– И очень демократичная! – поддержал его Робеспьер.

Ром поднял бокал, поднял свой и Робеспьер. Они выпили.

– А ведь наш Поль – единственный наследник своего отца! – добавил Ромм. – Что скажете на это, товарищ Робеспьер?

– Скажу: монифик! Вы – гений, Ромм! Что ж, примем нашего Поля Очёра пока что вольным слушателем в партию якобинцев, окружим заботой, приглядимся, и пусть дебатирует! Вон он, идет к нам! Милый юноша, русский меценат! Мешок с деньгами! Спешит, деточка!..

К двум стратегам революции как раз направлялся с бокалом доброго бургундского юный Павел Строганов. Лицо его светилось от выпитого, торжественности приема и перспектив развития революционного положения в стране, в которых он должен был принимать самое непосредственное участие!

– Мой мальчик! – воскликнул Ромм. – Мы хотим тебя обрадовать! Ты готов?

– Да, учитель, – кивнул тот и поймал острый взгляд радушно улыбающегося Робеспьера.

– Я рассказал товарищу Робеспьеру о том, как ты хочешь участвовать в политической жизни нашей страны. Как мечтаешь не деле показать себя оратором! Так вот, товарищ Робеспьер предлагает тебе вступить на правах кандидата в партию якобинцев. Ты будешь присутствовать на собраниях партии, а позже, очень возможно, сможешь и сам выступить с речью в Народном собрании. – Ромм тепло переглянулся с Робеспьером. – Все так, гражданин Робеспьер?

– Все именно так! – кивнул гений революции. – Что скажете, гражданин Очёр?

Юный Павел Строганов едва не поперхнулся от счастья.

– Я готов! – воскликнул он. – Милостивые господа, пардон, граждане… – Сердце юноши кипело. – Буду счастлив!

Робеспьер и Ромм вновь переглянулись, на этот раз куда хитрее: русский клиент был готов. И к революционным подвигам, и, на что они очень надеялись, к оказанию посильной помощи французским товарищам.

«Милый батюшка! Как же тут хорошо! – писал Павел Попо – Поль в Санкт-Петербург. – Жизнь бурлит! Кажется, еще вчера я с моим учителем участвовал в захвате Дома инвалидов и наблюдал за взятием Бастилии, а сегодня мы не пропускаем ни одного заседания в Версале!» – «Берегите сына, дорогой месье Ромм! Берегите нашего Попо!» – писал любящий отец. «Я берегу его пуще своей жизни! – отвечал хитрый Ромм. – Но ему все хочется увидеть своими глазами! Мне кажется, что присутствие в Версале для нашего Попо это превосходная школа публичного права! Он принимает живое участие в ходе всех прений!» И вслед ему пишет и сам Попо: «Дорогой папенька! Великие предметы государственной жизни, верьте мне, до того поглощают все наше внимание и все наше время, что нам становится почти невозможным заниматься чем-либо другим!»

Тем не менее другим он тоже нашел время заняться. Его представили одной из самых ярких и авантюристичных женщин той эпохи – Теруань де Мерикур, певице и революционерке, большой любительнице острых ощущений и богатых мужчин. Соблазнить юнца опытной француженке, пламенной во всех отношениях, не составило большого труда. Но как было похоже на то, что эту встречу и эти отношения предопределили сильные и хитрые мира сего. Те же Робеспьер, Марат и Ромм, к примеру…

Юный революционер Поль Очёр и его подруга расхаживали в одеждах простых горожан в алых санкюлотских колпаках с зелеными лентами и старались не пропустить ни одного народного собрания на улицах и площадях Парижа.

В октябре 1789 года состоялся знаменитый «поход голодных парижанок на Версаль», который устроил врач и журналист Жан-Поль Марат. Теруань де Мерикур (по рождению простолюдинка Анна-Жозефа Тервань) и возглавила эту армию голодных и разгневанных женщин. Красавица госпожа де Мерикур вряд ли была голодна, мужчины всегда выручали ее и были щедры, но шла на Версаль с саблей в руках и разъяренным лицом, неистово выкрикивая: «Хлеба! Дайте нам хлеба, тираны!»

Королевскую семью до смерти напугали. Бурбоны подумали, что их решили прикончить. После этого дня династия перестала играть хоть какую-то роль в государстве и окончательно перешла на положение пленников. Монархия стала конституционной. Тогда же якобинцами, и в первую очередь Шарлем-Жильбером Роммом, был создан «Клуб друзей закона». Госпожа де Мерикур тоже участвовал в его создании. Ей нравилось быть рядом с воинственными и окрыленными идеями мужчинами. Она заряжалась их энергетикой. И сполна делилась своей. Недаром ее прозвали «Ведьмой революции»! Сердце заходилось у юного Строганова, когда в эти часы он был рядом со своей возлюбленной! Революционеры, юристы и журналисты, входившие в клуб, писали свод законов нового государства. А Шарль-Жильбер Ромм попутно создал и новый французский календарь. Посильно участвовал в этом творческом процессе и юный Поль Очёр. Но все равно он был немного с краю. Наконец, не гостю же из крепостной России писать законы для французов! Тем более юному, почти желторотому птенцу! Хоть и очень прыткому.