Египет тоже подвергся серии вторжений, начались внутренние беспорядки, последовала череда неурожайных лет, изнурительных и для страны, и для ее соседей. На самом деле тринадцатый сын Рамсеса Мернептах (ок. 1213–1203 гг. до н. э.) располагал достаточными запасами продовольствия, чтобы посылать корабли с зерном давнему союзнику своего отца, царю хеттов, которому приходилось бороться за власть и порядок. Но появление голодных мародеров на плодородных землях Египта было всего лишь вопросом времени, и на пятый год царствования Мернептаха «народы моря» высадились на североафриканском побережье, соединились с ливийскими племенами и направились на восток, в сторону полей долины Нила. Вскоре они вторглись в западную часть Дельты и на территорию оазисов, что вызвало волнение в Нубии и стало поводом для восстания в этой беспокойной провинции, однако Мернептах в шестичасовой битве разбил врага, уничтожил около шести тысяч чужаков и захватил многие тысячи пленных. Орды переселенцев были разгромлены, но опасность не миновала.

Тем временем в царском доме выявилась более насущная проблема. Подвиги Рамсеса II в на ниве чадородия имели результатом появление десятков молодых честолюбцев, жаждавших взобраться на трон; в итоге Девятнадцатая династия быстро превратилась в череду коротких правлений. По смерти Мернептаха корону отобрал у его старшего сына и прямого наследника его кузен Амененмессу (ок. 1203–1200 гг. до н. э.). Затем Сети II (ок. 1200–1194 гг. до н. э.) заявил свои права на престол, но едва он успел уничтожить упоминания об узурпаторе на памятниках Египта, как наступил новый династический кризис. Единственный сын Сети по имени Саптах (ок. 1194–1188 гг. до н. э.) был слишком молод, чтобы править страной, а кроме того, страдал тяжелой деформацией левой стопы, возникшей, вероятно, вследствие полиомиелита, так что жена Сети царица Таусерт (ок. 1188–1186 гг. до н. э.) стала регентшей, а затем, после смерти юного царя, и полновластной правительницей. Она царствовала при помощи влиятельного главного министра, которого звали Бей, — судя по всему, он был сирийцем, который возвысился благодаря усердию и коварству. Смерть Таусерт положила конец Девятнадцатой династии и правлению потомков Рамсеса. Поскольку никто не мог заявить права на трон, Бей получил возможность держать страну под своим контролем, но ситуация все больше сползала в хаос и беззаконие.

В череде бедствий, несмотря ни на что, на трон воссел первый фараон новой, Двадцатой династии (ок. 1186–1069 гг. до н. э.). О происхождении царя Сетнахта (ок. 1186–1184 гг. до н. э.) известно крайне мало, равно как и о том, каким образом он пришел к власти, однако ему удалось стабилизировать положение в стране и подарить Египту разумного и способного наследника. Рамсес III (ок. 1184–1153 гг. до н. э.) силой духа напоминал Рамсеса Великого, он выбрал те же титулы, а своим детям дал те же имена, что и знаменитый предшественник. Но, несмотря на единство имени, эти два фараона жили в совершенно разные времена; хотя Рамсес III выказал себя умелым и отважным воином, как и великий предшественник, ему пришлось тратить все силы на оборону царства, а не на расширение его пределов.

Он трижды выдержал серьезные испытания: два раза ливийские племена нападали на Египет — в 1179 и 1173 годах до н. э., но самое трудное и опасное выпало на 1176 году до н. э., когда на Дельту Нила обрушились две группы «народов моря» — по суше и по морю. К тому времени «народы моря» разграбили столицу хеттов и сокрушили эту некогда могущественную державу, стерли с лица земли несколько городов Леванта и утвердились в восточном Средиземноморье. Рамсес понимал, что Египет находится под угрозой, и когда услышал, что «народы моря» приближаются двумя ордами, он собрал большую армию, чтобы защитить Дельту и северо-восточную границу страны. Атаки повторялись, но Рамсес оказался способным военачальником и изгнал захватчиков из района Дельты назад, в Палестину; в честь этого события был дан колоссальный пир у стен величественного поминального храма в Мединет-Абу, созданного, естественно, по образцу Рамессеума.

В более счастливую эпоху Рамсес III мог бы воздвигнуть множество замечательных памятников, как и его тезка и предшественник, но он ограничился огромным храмом в Фивах, прекрасно сохранившимся до наших дней и оставшимся единственной грандиозной постройкой этого фараона. Экономическое положение Египта было далеко от совершенства, царь просто не мог оплачивать подобные строительные работы. Беспорядки конца Девятнадцатой династии нанесли серьезный ущерб отлаженной системе сбора налогов и податей. Что еще хуже, расцвела коррупция, поражавшая ресурсы государства, в то время как храмовые владения, в особенности те, что принадлежали храму Амона в Фивах, где работали и служили до восьми тысяч человек, включали в себя едва ли не треть обрабатываемых земель Египта, так что царю было крайне сложно восстановить экономику. Рамсесу III даже не хватало зерна, чтобы расплатиться со строителями, работавшими над фиванскими памятниками в районе Дейр эль-Медина, на западном берегу Нила, где жили рабочие в период Нового царства. Есть сведения о возникшем там недовольстве: люди побросали инструменты и организовали первую известную в истории забастовку. Возмущение прокатилось по всей стране и в последние годы правления Рамсеса прокралось даже в царский гарем, где возник заговор с целью убить фараона. Планы были раскрыты, заговорщиков казнили или заставили покончить с собой.

Следующие восемь фараонов тоже носили имя Рамсес, используя его как талисман ради возвращения удачи Египту. Они молили богов о даровании им такого же долгого и плодотворного царствования, как у их идола, Рамсеса Великого, но лишь два правителя удержались на троне более десяти лет, а это не могло послужить прочным основанием для возрождения Египта. Напротив, царство медленно сползало к упадку, с трудом завоеванные земли Сирии и Палестины вышли из-под контроля, власть фараона значительно ослабла. Скорость упадка нарастала из-за коррупции, широко распространившейся в бюрократической системе и среди жречества, а последовательный ряд лет, когда разливы Нила оказались слишком низкими, привел к нехватке продовольствия и чудовищному росту цен на зерно. Уже в начале царствования Рамсеса IV (ок. 1153–1147 гг. до н. э.) царь вынужден был опираться на растущую силу первосвященника храма Амона — по сути дела, эта должность стала наследственной и никак не зависела от влияния фараона, — поскольку самостоятельно не мог расплатиться с рабочими, а ко времени Рамсеса IX (ок. 1126–1108 гг. до н. э.) первосвященника изображали в храмовых рельефах одного роста с фараоном, что служило ясным признаком статуса этого жреца, равного царскому.

Последние фараоны Двадцатой династии были чрезвычайно «земными» и смертными. Неурожайные годы и волны голода, прокатившиеся по стране, привели к тому, что блеск царской власти потускнел, так что появились те, кто осмеливался грабить священные гробницы и храмы прежних правителей Египта. В эти годы с Рамессеума сняли золотой декор, воры могил необычайно умножились в числе, буквально выметая все на западном берегу; они разбивали царские саркофаги, вытаскивали из слоев бинта, окутывавших мумии, защитные амулеты из драгоценных материалов. Пойманных грабителей жестоко казнили, но ситуация была предельно проста: египтяне уже не испытывали почтения к царям и не верили в их божественность, они не желали голодать, зная, что в земле зарыты колоссальные богатства, накопленные страной за века.