Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А вы туда?
— А мы туда!
— Понял. Подгоняю машину к берегу.
Быстро загрузив лодку, Уланов оттолкнул ее:
— Гребите вдвоем. Сержант примет вас, оттащит на место лодку, отвезет в Балаев. Сейчас вам лучше быть вместе. Если нет, тогда езжай, Люда, домой и там жди.
— Я поеду к Тамаре.
— Хорошо.
Женщины переплыли на южный берег, там их встретил Овсянкин.
Офицеры вернулись на место стоянки, затушили костер. Светя поисковым прожектором, подошел катер рыбохраны.
Он доставил Гарина и Уланова к причалу, где находились погорельцы.
Уланов не видел Игнатьева.
Подошел пожарный теплоход. Сотрудники МЧС начали разворачивать оборудование, так как от клуба загорелся лес. Тут же и медперсонал, который принялся за работу с потерпевшими.
Уланов искал Игнатьева и не находил. Воспользовался телефоном.
Ответил молодой женский голос:
— Да. Слушаю вас.
— Мне нужен капитан Игнатьев, — сказал Уланов.
Девушка спросила:
— Это, наверное, владелец телефона.
— Да, он жив?
— Жив, но без сознания.
— Где вас найти?
— А я вас вижу, я на поляне справа от аллеи.
Территорию освещали суда. В их свете сгоревший клуб смотрелся зловеще.
— Вижу, иду.
Подойдя, он увидел с десяток человек, лежавших на носилках. Тут же была развернута медицинская аппаратура. К нему подошла девушка:
— Я, Лена, это я ответила вам.
— Где Игнатьев?
— Третий справа.
— Тяжелый?
— Внешних повреждений нет, отравление продуктами горения пластика и горючего утеплителя. Все, что надо, врачи сделали, скоро придет в себя. Тяжелые на теплоходе.
— Много их?
— Четверо. Там же, на теплоходе, те, кто легко отделался. Здесь средние, но их жизни не угрожает опасность.
— Жертвы есть?
На глазах у девушки медсестры блеснули слезы:
— К сожалению, есть. Семь женщин еще молодых, шесть мужчин и самое страшное — пятеро детей. Всего восемнадцать человек.
— Где старший вашей команды?
Но Гарин уже звал к себе:
— Рома, подойди!
Уланов поблагодарил девушку, взглянул на Игнатьева, пожал руку — держись, Влад, — подошел к Гарину. Рядом с ним полковник МЧС.
— Что, Боря?
— МЧС заканчивает, я вызвал сюда усиленную следственно-оперативную группу, подъедут ребята из ФСБ. Нашел друга?
— Нашел. Он без сознания.
Полковник сказал:
— Если бы не капитан Игнатьев, жертв могло быть гораздо больше.
— Что он сделал?
— По сути, организовал выход людей. Сам же спасал детей. Лично вынес около десятка ребятишек. Но угарный, токсический газ… сами понимаете.
— Понимаю. Как считаете, полковник, что произошло — самовозгорание или преднамеренный поджог?
— Трудно сказать определенно. Это следствие выяснит. Я склоняюсь к версии несчастного случая.
— Потому, что это удобно для вас?
— Нет, потому, что поджечь скрытно такое здание невозможно.
— Если не подготовить теракт заранее.
— Но кто это мог сделать?
— Вы у меня спрашиваете?
Полковника позвали, он отошел.
Гарин спросил:
— Ты жену и дочь своего друга знаешь?
— Жену хорошо, дочь видел, когда ей года четыре было. А что?
— Тут недалеко трупы. Они все сохранились, в смысле — не обгорели. Смерть наступила от удушья, посмотришь?
— Пойдем.
Они прошли к брезенту, расстеленному на земле, на котором лежали трупы. Несколько часов назад они беззаботно веселились, дети смеялись, смотря свои мультики, а теперь все лежат на брезенте.
Рома пошел вдоль ряда взрослых. Остановился. Достал сигарету, прикурил.
— Что? — спросил Гарин.
— Это Соня, жена Игнатьева.
— Которая?
— Прямо напротив меня.
— Твою мать. Красивая.
— Была.
— Дети дальше.
Уланов прошел к месту, где сложили тела детей.
И тут он остановился. Выдохнул воздух:
— Других спас, а семью не смог.
— Что, Рома, и дочь?
— Да, Даша, в клетчатой юбке.
— Это точно она?
— Да. Почти не изменилась, только подросла. Как же так? Хотя Игнатьев не разбирал, кого спасает. Кого подхватывал, того и выносил. В этом он весь. Не о семье думал, а обо всех, нуждающихся в помощи. Черт, очнется, а тут такие пироги.
— Может, не говорить?
— А как скроешь?
— Может, дать команду, и его доставят в госпиталь? Там проще будет объяснить.
— Нет, Боря, не проще. Не знаю, что делать. Где твоя следственная бригада?
Гарин взял Уланова под руку:
— Ты не шуми, Рома, изменить ничего нельзя, сейчас работать следователи и оперативники не смогут, только когда рассветет. Так что будем ждать. Впрочем, ты можешь уехать, я распоряжусь.
— Ты спятил? Куда я уеду? Нет, Боря, пока не выяснится, что здесь произошло, я не уеду.
— Ладно.
— Пойду к Игнатьеву. Эх, Влад, как тебе сказать о беде?
— Вы парни сильные.
— Если что, знаешь, где буду.
— Давай.
Уланов прошел к месту, где оказывали помощь людям, получившим травмы средней тяжести.
Девушка узнала его.
— О, это вы, хорошо, что пришли. Ваш товарищ пришел в себя.
— Да? Как он?
— Врач смотрел, сказал, жить будет. А где его родные?
— У него жена с дочерью погибли.
Девушка закрыла рот ладошкой.
— Вот такие дела, Лена.
— Вы подождите, я Александра Сергеевича позову.
— Кто такой?
— Врач.
— Зачем?
— Он поможет вам.
— Мне? Мне-то чего помогать?
— Поможет сообщить товарищу страшную новость. И я буду рядом с успокоительным.
Уланов вздохнул:
— Милая Лена, капитан Игнатьев — офицер спецподразделения. Он видел столько крови, сколько вам вместе с врачом не увидеть.