— Но то была кровь врага.

— Не только. Своих тоже.

— Но — не семьи.

— Да, не семьи. Хорошо, подожду.

— Я быстро.

И действительно, она вернулась с мужчиной лет тридцати.

— Капитан медицинской службы Управления МЧС Глухов Александр Сергеевич.

— Уланов Роман. Майор. Спецназ.

— Игнатьев служил с вами?

— В недавнем прошлом.

— Он участвовал в боевых действиях?

— Умнее, капитан, ничего не мог спросить? Спецназ для того и существует, чтобы воевать.

— Не надо кричать, Роман…

— Просто Роман.

— Не надо кричать. Роман. Вы сообщите Игнатьеву о смерти жены и дочери или я?

— Тебе он не поверит.

— Хорошо, хотя чего уж тут хорошего. Уверены, что его не надо пока держать в неведении?

— Абсолютно.

Врач повернулся к сестре:

— Лена, держи при себе два куба… — Он назвал нужное лекарство, название которого Уланов не запомнил, да и не старался запоминать.

— Да, Александр Сергеевич, у меня все готово.

— Ну тогда пойдемте. Самое тяжелое в нашей работе — сообщать о гибели близких.

— В нашей тоже.

Врач взглянул на Уланова, но ничего не сказал. Они подошли к носилкам, на которых лежал Игнатьев.

— Влад.

Капитан открыл глаза.

— Узнаешь?

— Рома?

— Да.

— А ты сегодня приехал? Погоди… пожар…

Он приподнялся, в глазах осознание. Видимо, он вспомнил.

— Пожар, Рома. Клуб загорелся!

— Да, Влад.

— А со мной что?

— Отравление угарным газом, продуктами горения токсических материалов, удар по голове. Тебе оказали помощь.

Игнатьев прервал майора:

— Дым, огонь, закрытая дверь, дети, задыхающиеся от дыма. А где мои? Рома, ты видел моих?

Врач кивнул медсестре.

Та сделала укол.

— Зачем это? — спросил Игнатьев и вновь взглянул на Уланова: — Рома, что с Соней и Дашей?

Роман посмотрел на врача.

Тот покачал головой.

— Крепись, брат, Соня и Даша погибли.

— Что? Что ты сказал?

— Твоя семья погибла, Влад.

Наступила пауза, и вдруг по лесу пронесся душераздирающий крик:

— Нет! Нет! Нет!

Игнатьев рванулся с носилок, врач и сестра бросились к нему. Но разве им справиться даже с раненым спецназовцем. Подоспели медбратья, Уланов. Медсестра вколола еще один препарат. Игнатьев успокоился, дернулся, потерял сознание. Медсестра проговорила, держа в руке шприц:

— Александр Сергеевич, его срочно надо эвакуировать в госпиталь.

— Вижу.

Он отдал команду санитарам, и те понесли раненого к катеру, который, приняв тяжелых, готов был отчалить в сторону Переслава. Владислава успели занести на борт. Мощный катер пошел вверх по течению.

Уланов посмотрел на врача:

— Что теперь с ним будет?

Глухов пожал плечами:

— Возможно, психика не выдержит.

— У Игнатьева? У него выдержит, нас же готовили к разным ситуациям.

— Но здесь — семья! Хотя, может, и вернется к жизни ваш капитан, только, боюсь, прежним он уже не будет.

— А кто из нас останется прежним после этого?

Прибыла следственно-оперативная группа, в составе которой, кроме следователей, оперативников, эксперта-криминалиста, были взрывотехники, специалисты по электрооборудованию, противопожарным системам, строительству. Небольшой теплоход доставил на причал целую лабораторию. Руководство следственными действиями было возложено на Гарина. Подъехали офицеры ФСБ, которые занялись опросом тех, кого можно опросить, прежде всего — охрану. Приехал губернатор с Аристовым.

Тот, бледный как мел, подошел к Гарину, протянул руки.

— Что это вы, Глеб Кириллович?

— Я во всем виноват, арестуйте меня!

— Это еще успеем.

Гарин вызвал следователя:

— Поговорите с ним, это директор Дома отдыха.

— Пройдемте.

Начальник криминальной полиции вместе с губернатором подошли к пострадавшим, извинились, выразили соболезнование. И слова нашли не сухие, формальные. Говорили от души, едва сдерживая слезы.

После подошли к пожарищу.

Головешки еще дымились. Там, где раньше стоял клуб, где веселились люди, возвышалась черная гора обгоревших, оплавленных конструкций.

Губернатор спросил:

— У вас, Борис Борисович, есть версия, почему загорелся клуб?

Губернатор имел особенность запоминать не только фамилии, но и имена тех, с кем приходилось общаться.

— Нет, Леонид Денисович. Надо дождаться результатов работы специалистов.

— Черт, как же обидно. Ведь через месяц хотели снести деревянный клуб и начать строительство нового развлекательно-спортивного центра.

— Ну его-то вы построите, а вот люди?

— Кстати, что по отдыхающим?

— По моим данным, на 8.00 погибло восемнадцать человек, семь женщин, шесть мужчин, пятеро детей в возрасте от четырех до девяти лет. В тяжелом состоянии отправлены в госпиталь четверо, из них двое детей. Повреждения средней тяжести получил семьдесят один человек. Их жизни вне опасности.

— А сколько всего отдыхало?

— Сто двадцать восемь плюс круглосуточная охрана из пяти человек.

— Значит, погибших и пострадавших подавляющее большинство?

— Да, не пострадало сорок человек, в том числе охрана.

— Каково теперь будет родственникам в городе?

— Как бы народ не поднялся? Журналисты разузнают, что директор Дома отдыха — ваш племянник. И никому никакого дела, что он назначен не по блату, а по специальности, что вкладывал в учреждение всю свою душу.

Губернатор вздохнул:

— До этого, думаю, не дойдет. Сегодня же обращусь к жителям, попытаюсь объясниться. Удивляюсь, как так быстро сгорел клуб.

— Ну сгорел он не в одно мгновение. Самый сильный пожар был уже тогда, когда людей эвакуировали, трупы вынесли. А горел он часов пять. И только пожарные потушили.

— Вы, наверное, тоже хотите спросить, почему при строительстве использовались дерево и дешевые, горючие материалы?

— Нет, мне-то это понятно.