Люк посмотрел на нее – он явно думал, что у нее с собой целая куча вещей, а никак не «кое-что». Но он всегда оставался джентльменом и поэтому предложил:

– Донести тебе вещи до машины?

Ее подмывало согласиться, потому что Холли точно согласилась бы, но, если он и вправду был так умен, как все о нем говорили, он точно поймет, что в ее пакетах лежит что-то, весящее гораздо больше, чем несколько пар туфель.

– Нет, спасибо.

Она наигранно приподняла сумки.

– Я в хорошей форме.

Он равнодушно улыбнулся и молча нажал кнопку, вызывая лифт. Она, не торопясь, подошла к нему.

– Ты собираешься завтра на бал «Спасем пчел»?

Цены начинались от десяти тысяч долларов за персону.

Люк искоса на нее посмотрел, пока лифт летел к ним наверх.

– Может быть.

Да, она ему действительно очень не нравится. Селина растянула губы в улыбке, которую она называла улыбкой Холли: осторожная, притворно-скромная, самодовольная.

– А если я приглашу тебя на танец, ты снова мне откажешь?

– Может быть.

– Ты других слов не знаешь? Только «может быть»?

Ей показалось, что у Люка в глазах заплясали веселые огоньки, когда он встретился с ней взглядом и медленно протянул:

– Может быть.

Возможно, не такой уж он и высокомерный. Не выдержав, Селина тихо рассмеялась. Под тяжестью пакетов у нее уже занемели пальцы, и она обрадовалась, когда раздался короткий звон, двери лифта открылись и они вошли внутрь. Она прислонилась к поручню вдоль стены и опустила сумки – но не отпустила их до конца, чтобы драгоценности не бряцнули, ударившись об пол.

– Я слышала, что у тебя украли картину, – не сдержалась она. – Мне очень жаль.

Люк засунул руки в карманы.

– Все хорошо. В этом городе каждый день происходят вещи куда хуже.

Селина сделала над собой усилие, чтобы не моргнуть от удивления. Такого ответа она никак не ожидала.

– Ты же служил в армии, да?

Банальный, безопасный вопрос, который она задала, чтобы они снова стали на равных. И который нельзя было задавать, поняла она, увидев, как он напрягся. Больная тема.

Но Люк ответил:

– В морской пехоте.

Она наивно похлопала ресницами:

– А что, есть разница?

Он сжал губы.

– Да. Есть.

Она знала, что разница есть, и какая-то часть ее запаниковала под пустым, глупым весом личины Холли.

Лифт опустился на подземную парковку, и Люк, оставаясь истинным джентльменом, придержал для нее двери, чтобы она успела выскользнуть из него, направляясь к черному «мерседесу», который водитель оставил ей на выходные. По щелчку брелка багажник откинулся вверх, приоткрыв нетронутый салон.

Люк подошел к серому «порше» рядом с ее машиной. Открыв дверь, он замер, будто хорошие манеры, которые в него вбили, дернули его за поводок.

– Удачно тебе пройтись по магазинам, – отрезал он.

Селина помахала ему рукой.

– Удачно тебе. Чем ты там собираешься заниматься…

Он сел в машину:

– Бранч с родителями. У нас такая воскресная традиция.

Селина снова удивилась: он это произнес так, что стало ясно: для него это совсем не рутинная обязаловка.

Ее так и подмывало сказать, как ему повезло, хотя он и сам до конца этого не осознавал, что у него были родители, которые его любили, которые хотели его видеть.

Ее подмывало воткнуть ключ в крыло его любимой машины и оставить там глубокую царапину просто потому, что у него были родители, которым было не наплевать.

Она ни разу не удосужилась набрать в поисковике имя своей матери. Она просто не хотела ничего знать. Несмотря на возможности Лиги, ее просто не интересовало, что делала ее мать. Где она была. Была ли она жива. А про отца и говорить нечего.

Она иногда задумывалась, знал ли он, что у него есть дочь. А если и узнал бы, наплевал бы он или нет?

По крайней мере, Мэгги была в безопасности, жила в пригороде со своей новой семьей, которая о ней заботилась. И пусть то, чем Селина занималась в Готэме, означало, что она должна держаться от сестры подальше, как можно дальше…

Ей от этого не легче.

Жалкая. Какая же она жалкая, если ей на ум приходят такие мысли. Если у нее глубоко в груди еще тянет та давняя тихая боль. Если от гнева ей хочется надеть перчатки от боевого костюма Лиги и кромсать.

Люк завел мотор, и гараж заполнился громовым грохотом. Он донельзя походил на рев у нее в голове.

С безучастным лицом она села на водительское сиденье и поняла, что он замер, приглушив двигатель.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что Люк ждет, пока она уедет. Чтобы удостовериться, что с ней ничего не случится, пока она выезжает из гаража.

Высокомерный богатенький мальчик, но, тем не менее, джентльмен. Она снова помахала ему и сдала назад. Осторожно – управляя машиной так, как и подобает богатой девушке, которая не привыкла водить сама.

Хотя ее мышцы заходились в крике от желания завернуть изящное пике. Уроки вождения на смертельных S-образных изгибах итальянских дорог были ее любимой частью подготовки в Лиге.

Она медленно выползала из гаража, Люк наконец поехал на своем «порше» за ней. Он повис у нее на хвосте, будто с трудом сдерживая нетерпеливую машину.

Поднявшись на автомобильном лифте наверх и встроившись в плотный поток машин на залитой солнцем улице, ей захотелось отпустить машину, чтобы та скатилась назад и врезалась в него, но это подразумевало, что она не доедет до банка, а ее багажник может открыться.

Так что она просто повернула направо, когда он повернул налево, и провожала его взглядом, глядя в зеркало бокового вида, пока он не исчез.

Возможно, ей придется принять меры. Сделать так, что он просто не сможет жить в своих апартаментах. Потому что в том, что рядом с ней кто-то крутится и задает вопросы, особенно если этот кто-то служил в морской пехоте, не было ничего хорошего.

Но об этом она подумает позже.

* * *

В переулке в районе Ковентри все было тихо. Безопасно.

Селина пришла пораньше, чтобы в этом удостовериться. Она сегодня тоже купила временный телефон, связалась с Плющом, передала ей время и место встречи. И ничего кроме.

Готэм снова зашевелился. Богатые потеряли спокойствие, а подполье подняло голову и внимало.

Посмотрите. Посмотрите, как это просто, – с каждой кражей мурчала она им эти две недели. – Смотрите, как у меня все получается, пока вы прячетесь и бегаете.