– Я терпеть не могу, когда на меня горшки падают.

– Какие горшки? – недоумевала девушка. – Мам, он больной.

Последнее было адресовано внезапно возникшей из-за спины немолодой женщине, которая, судя по всему, была матерью девушки. Увидев мать, программист растаял, руки перестали его слушаться.

– А-а, Вань, вот и ты. Я так и думала, что ты когда-нибудь придешь. Познакомься. Это твоя дочь Алена. Как видишь, уже взрослая, и горшок ей ни к чему.

Потом растерявшегося впустили в квартиру. Он долго объяснял дочери причину его развода с мамой. Говорил, что новая семья у него не получилась. Он много раз жалел о своем поступке. А о ней, единственной дочке, помнил каждое мгновение, но не решался искать. Всякое думалось. Вдруг они сменили фамилию и место жительства, и теперь другой носит его лавры мужа и папы…

Тут он достал из бумажника фотографию пятилетней девочки, на обратной стороне красовалось: «Дорогому папочке от Аленки». Мать прослезилась.

– А ты, Вань, сейчас где?

– А что я. У меня хорошая работа. Программист в компьютерной фирме.

– И все?

– И еще пятьдесят процентов акций фирмы – мои.

– Да я не об этом. Ты один живешь или как?

– Один… А что?

Тут возникла пауза. Из другой комнаты пришла кошка и прыгнула Алене на колени.

– Мам, что-то душно, – поморщилась девушка.

– А ты в своей комнате окно открой.

– Сейчас. – Девушка вышла в свою комнату.

– Я, знаешь, много думал о тебе. О нас. Об Аленке… – начал было мужчина.

– Ма-ам! Ужас-то какой! Кошмар! Нет, это невероятно! – закричала Алена.

– Что случилось? – спросили два голоса из кухни.

– Горшок с цветком упал и разбился!

Женская рука, поправлявшая складки фартука, встрепенулась, но ее тут же погладила мужская рука.

Посуда бьется к счастью…

Как-то один старец рассуждал о явлении, бывшем в восьмидесятых годах, когда многие комсомольцы и коммунисты пришли в Церковь. Почти в одночасье стали повсеместно открываться храмы, восстанавливаться монастыри. На вопрос: как так быстро можно сменить идеалы, батюшка спокойно ответил, значит, люди и раньше жили с Христом. У человека всегда была возможность остаться человеком…

Имя Ивана Окунева знакомо, пожалуй, каждому жителю Нижнего Тагила. И не только потому, что он почетный гражданин города, Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии. Этот человек очень многое сделал для «Уралвагонзавода», который и сейчас многие зовут «Вагонкой».

Его деятельность пришлась на самые тяжелые для страны годы – с 1935-го по 1968-й, последние девятнадцать лет он был директором крупнейшего завода, на котором прошел все карьерные ступеньки. Когда он юношей пришел работать на завод, там, что называется, всем миром собирали первый вагон. Его современники вспоминают, что Окунев очень тяжело переживал остановку конвейера из-за перебоев с лесом и металлом.

О том, как жилось работникам завода в военную пору, говорит такой пример. Андрей Силин, изобретатель первого в мире полуавтомата сварки наклонным электродом, в 1944 году получил инвалидность и был уволен, находясь в крайней степени дистрофии. Дальнейшая судьба незаурядного инженера неизвестна, но созданный им в конце тридцатых годов метод «гравитационной» сварки до сих пор применяется во многих странах.

Несмотря на важность транспортного машиностроения для молодого государства, специалистами, даже самыми ценными, не дорожили. Иван Окунев пытался по мере своих сил эту ошибку исправить.

«Это был уникальный человек, всецело преданный отечественному вагоностроению, – говорит бывший работник завода Дмитрий Пак. – Мало кто знает, что в военное время Окунев сохранил для страны практически весь состав конструкторского бюро. Когда на завод приехали эвакуированные инженеры-оборонщики, он под каким-то предлогом перевел всех конструкторов на Алтай, в Барнаул. И это сохранило «мозги» всего отечественного вагоностроения».

В итоге на Алтае появилась своя школа вагоностроения, которая росла и развивалась даже после того, как конструкторы вернулись в Нижний Тагил. А те, что называется, не распаковав чемоданы, сразу начали работать над конструкцией полувагонов, которые в 1947 году сошли с конвейера, а в 1948-м на УВЗ началось производство крытых вагонов.

«Большинство рабочих у нас были люди пришлые и жили в бараках, – вспоминает Фаина Рязанцева, работавшая в цехе мелкого стального литья. – А Иван Васильевич, став директором, первым делом начал дома строить. Наш цех был во второй очереди на улучшение жилищных условий, распределение шло по-честному, учитывались и вредность работы, и состав семьи. И я в двадцать три года квартиру получила».

Кстати, жилье строилось хозяйственным способом. При заводе работали курсы, где из фрезеровщиков, сталеваров, токарей готовили каменщиков, плотников, слесарей.

Директор понимал, что завод не сможет развиваться дальше без образованного инженерного корпуса и квалифицированного рабочего класса. Поэтому всячески поощрял тех, кто шел учиться в школу рабочей молодежи, а их на заводе было четыре. Усадил за учебники и инженерный корпус. Так окончил техникум начальник тяжелой кузницы и на выпускном балу сказал: «Как приятно почувствовать себя в пятьдесят четыре года молодым специалистом!»

«Он предвидел на много лет вперед, без него не было бы развития завода, – пишет бывший секретарь заводского парткома Игорь Горинов. – Иван Васильевич первым выдвинул идею хозрасчета и перевел на него «Уралвагонзавод». Это давало средства для сноса бараков и строительства современного жилья. В 1964 году у нас было 400 бараков, в каждом по двадцать две семьи. За четыре года практически все снесли».

Параллельно совершенствовались технологии, принципиально менялось качество выпускаемой продукции, строились новые цеха и создавались производства, в частности продукции ракетно-космического назначения.

Мало кто знает, что семьдесят процентов стартового оборудования на всех российских космодромах с маркой УВЗ. Заводские системы изоляции криогенных емкостей для криогенных газов, которыми заправляются космические аппараты, считаются самыми идеальными в мире.

По инициативе того же Окунева в начале 60-х годов конструкторское бюро криогенного машиностроения «Уралвагонзавода» совместно с учеными разработало изотермические цистерны с вакуумно-порошковой изоляцией. Это универсальные цистерны для транспортировки жидкого кислорода, азота.

«Время Окунева – это период научных открытий и смелых решений на «Вагонке», – говорит бывший заводской конструктор Софья Позднякова. – Мы все это оценили по достоинству только после его ухода. С высоты прожитых лет видно, что он был незаурядной личностью».

Его кабинет, воссозданный в заводском музее, поражает скромностью: деревянные стол и кресло, телефон, журнал, канцелярские принадлежности, портрет вождя – и все.