— Ты предлагаешь оставить зеркало здесь? Это старинное зеркало, возможно, стоит больше, чем дом с участком.

— Хорошо, забирай, только не оставляй его себе, а сразу продай.

— Можно я сам решу, как поступить с зеркалом?

— Решать тебе, я только высказала свое мнение.

Вадим нежно обнял Марину:

— Не обижайся — твое мнение для меня очень важно!

— Ты сейчас говоришь, как телефонный автоответчик, лишь поменял слово «звонок» на «мнение»,  — обиделась Марина.  — Не представляешь, как ты мне дорог! Я переживаю за тебя. Я понимаю, что у нас нет будущего,  — я не оставлю дочь без отца, она очень любит Алексея, а ты рано или поздно женишься, и я отойду на задний план твоей жизни.

— Не надо говорить о грустном,  — демонстративно тяжело вздохнул Вадим, а про себя сказал: «Начинается!»

— Даже если бы случилось невероятное и мы с тобой стали бы жить вместе, из этого не получилось бы ничего хорошего. Это как склеить разбитое зеркало и…

Вадим не дал Марине договорить — впившись в губы, опрокинул ее на диван, привычным движением задрал юбку, ощутив под рукой горячее, упругое тело. На мгновение получив возможность дышать и говорить, уже полураздетая, она жалобно произнесла:

— Я не успела постелить… — и больше она уже ни о чем постороннем думать не могла, как и Вадим, — они оба отдались овладевшей ими страсти.

Вадим идет по лабиринту, состоящему из небольших магазинчиков, эскалаторов, переходов. В руках у него коробка с туфлями, он ищет кассу и никак не может ее найти. Продавцы направляют его в разные места, но кассы нигде нет. Высокая худощавая девушка поднимается на эскалаторе ему навстречу. Он узнает ее — это психолог Лера из Житомира. Вадим машет ей рукой, приветствуя, она недовольно хмурится и через мгновение оказывается рядом с ним.

— Вы ходите вторые сутки, не оплачивая покупку! — сердито говорит Лера.  — Вы будете оштрафованы! — Она оглядывается в поисках охранников, но никого из них поблизости нет.

Вадим пытается объяснить ей, что не может найти кассу, но она его не слушает и, схватив за рукав пиджака, увлекает за собой. Он догадывается, что Лера лжет и хочет увести его подальше от выхода. Он пытается вырваться, но она крепко держит его и тянет за собой. Лера поворачивает к нему сердитое лицо:

— Ты не понимаешь — так тебе будет лучше! Иначе — смерть!

Вадим пытается узнать у нее, что ему угрожает. И, словно от внутреннего толчка, просыпается.

В комнате молочный полумрак начавшегося рассвета. Обнаженная Марина сидит на краю кровати, уставившись в зеркало. Под левой лопаткой у нее родинка, на предплечье японские иероглифы[26]. Это тату она сделала, когда они встречались еще до ее замужества. По семейной легенде, которую Вадиму рассказала мама, фамилия Юр чисто украинская, но в переводе с японского это слово означает «счастье» — это ей сказал отец, а ему — кто-то из друзей. Вадиму нравилось при знакомстве, особенно с девушками, сообщать перевод своей фамилии, хотя он не был уверен в его правильности. Легенду разрушила Марина, когда собралась сделать себе такое тату. Она выяснила, что японские иероглифы, означающие счастье, читаются совсем не как «юр», а как «сиавасэ». Тату она все же сделала. Когда Вадим попытался узнать, что означает «юр» по-японски, оказалось, что это слово имеет массу значений, в том числе «иммунитет», «апелляция» — в зависимости от иероглифов, передающих это звучание. Так красивая семейная легенда была разрушена и дальнейшие поиски нового обоснования этой немного странной фамилии из двух букв дали версию ее происхождения от глагола «юрить», то есть «метаться, суетиться, торопиться». Таким образом, прозвище Юр, от которого позднее и была образована фамилия, мог получить беспокойный, непоседливый, нетерпеливый человек.

— Не спится? — зевнув, поинтересовался Вадим.

— Я проснулась, когда было еще темно, и мне показалось, что я видела лицо, прижавшееся к оконному стеклу.

Вадима разобрал смех — кому это понадобилось ночью заглядывать в окно?

— Может, ты перепутала и на нас смотрели с потолка? — Вадим изобразил испуг на лице и уставился на потолок, побеленный известкой, со следами щетки, кое-где в мелких трещинах.

— Нет, смотрели в окно — вон широкий просвет между шторами.  — В голосе Марины ощущался страх.  — И из зеркала тоже. Плохая идея забрать его отсюда — недаром же много лет оно было прикрыто темной материей.

— Насмотрелась ужастиков? — Вадим обнял Марину и ощутил, как она дрожит.  — Никто из Зазеркалья на нас не смотрит, и в окно тоже не смотрел, тебе показалось, и если зеркало тебя нервирует, закрой его материей — она на стуле.

— Я понимаю, что это самовнушение, но ощущаю взгляд, когда поворачиваюсь к зеркалу спиной.

— Ты тонкая, впечатлительная натура, поэтому тебе чудится лицо в окне, взгляд из зеркала. А я — скептик и циник, так что для меня это просто зеркало и ничего больше.

— Я все же прошу тебя: по приезде домой как можно быстрее от него избавься.

— Как скажешь. Еще немного поспим?

Марина поднялась, шагнула к окну и полностью раздвинула шторы — стало светло, за окном уже совсем рассвело. Она потянулась, продемонстрировав красивый изгиб тренированного тела.

— Вроде у нас были иные планы.  — И она, развернувшись, прыгнула на Вадима.

— Ты — пантера! — задыхаясь под весом обрушившегося на нее тела, прохрипел Вадим.

— Твоя прирученная пантера! — замурлыкала Марина, впиваясь губами в его губы.

В Киев они вернулись вечером. Вадим подвез Марину к ее дому на улице Шелковичной. Когда они подъезжали, Марина, увидев светящиеся окна своей квартиры на третьем этаже, забеспокоилась:

— Что-то неладное происходит в Датском королевстве — он дома.  — При общении с Вадимом она избегала произносить слово «муж», говорила «он» или называла его по имени — Алексей.

— Наверное, волнуется — ты пропустила кучу его звонков.

— Скажу, что забыла выключить бесшумный режим, впрочем, это мои проблемы. Не останавливайся возле дома, поезжай вперед — не хочу попасть соседям на глаза.

Когда «тойота» остановилась, Марина, потянувшись к Вадиму, чмокнула его в щеку и молниеносно выскочила из автомобиля. Еще висело в воздухе брошенное ею на прощанье «Адью!», а она уже шла упругой, завораживающей походкой к своему подъезду. Плотно облегающие брюки подчеркивали все достоинства фигуры бывшей спортсменки — Марина занималась синхронным плаванием.

Вадим не стал разворачиваться, спустился по круто уходящей вниз Шелковичной, проехал мимо красного кирпичного забора Александровской больницы, выехал на бульвар Леси Украинки и направился к своему дому. Вспомнив, что в одиночку трюмо будет весьма сложно выгрузить и занести в квартиру, он набрал номер приятеля Саши, проживающего неподалеку.