Артем даже сжал кулаки, настолько сильным было желание прибить ёрничающего друга.

– Я же серьезно!

– Прости, – произнес Леха, на всякий случай попятившись и предупредительно выставив вперед руку. – У тебя же никогда проблем с любимыми девушками не возникало.

Артем вздохнул и признался:

– Если честно, я и сейчас не знаю, проблема ли это. Да и любимая ли она. Просто я впервые понятия не имею, что делать.

– Действительно проблема, – проникаясь сочувствием к другу, произнес Леха. – А я все смотрю, ты последние два дня какой-то не такой. Словно мыслями витаешь далеко…

– То-то и оно, – снова вздохнул Артем. – И это сильно осложняет мне жизнь. А посоветоваться не с кем, кроме как с тобой, естественно.

– Давай излагай. Я весь в твоем распоряжении.

«И ведь ни словом не обмолвился о том случае, когда я поднял его на смех из-за Светкиного опоздания», – подумал Артем, ощутив себя последней свиньей оттого, что плохо подумал о нем.

– Я всегда знал, ты настоящий друг! – с патетическим надрывом воскликнул он.

– Ну-ну, не переживай так. Что-нибудь обязательно придумаем, – пообещал Леха и похлопал его по плечу.

Они решили вечером отправиться к Артему домой и на месте обсудить план действий, вплоть до разыскных мероприятий, если в таковых возникнет необходимость…

* * *

Обосновались они в кабинете, там, где разыгрались события, всколыхнувшие ровное, безмятежное существование Артема, а пиццу с пивом пока оставили на кухне.

Неожиданно выяснилось, что ему нелегко в подробностях рассказывать историю своих взаимоотношений с Линой. Наверное, потому, что, упоминая при случае предыдущих своих подружек, Артем выбирал лишь наиболее забавные или выигрышные эпизоды, где неизменно выглядел этаким бонвиваном, не склонным обременять себя надоевшими связями и легко уходящим от житейских проблем.

Сейчас же, понимая, что от его чистосердечности зависит многое, молодой человек был вынужден поведать о своем романе с Линой, ничего не скрывая. В рамках приличия, разумеется. И Артему очень не понравилось то, каким он предстал в собственных глазах. Недалекий, самовлюбленный тип, твердо уверенный, что переспать с ним – наивысшее счастье для любой девушки, и больше ей ничего не надобно…

– Вот, посмотри, что Лина оставила, – закончил свое повествование Артем и протянул Лехе книжечку в бумажной обложке.

Тот, прежде чем прочесть надпись на титульном листе, повертел книгу в руках, затем спросил:

– А почерк точно ее?

Артем кивнул:

– Ее. Я сравнивал с теми записками, что мы обменивались…

– Ого!

– Не «ого». Это всякие хозяйственные записки – что она купила, к какому часу приготовит ужин и прочее в том же духе. У нас так еще с фрекен Бок было заведено.

Леха прочитал надпись и задумался. Друг ждал его вердикта с душевным трепетом.

– Вот что я тебе могу сказать, – наконец произнес он. – По-моему, девушка чем-то была очень обижена и настроена больше с тобой не встречаться.

Артем и сам предполагал такой исход их отношений, но, услышав мнение друга, расстроился. Будто его собственные мысли, высказанные другим человеком, вдруг обрели силу окончательного приговора, который обжалованию не подлежит.

– Понимаешь, – Артем снова поднялся и достал из ящика письменного стола фотографию Маришечки, – я уверен, что уход Лины как-то связан с надписью на этом снимке.

Теперь Лехе предстояло прочесть прочувственное послание предыдущей пассии друга.

– Черт, красиво излагает. Мне вот так никто не…

– Не о том говоришь! – перебил друга Артем, забирая у Лехи снимок томной брюнетки. – Лина это прочитала, и о чем она могла подумать?

– Только о том, что ты не жил монахом-отшельником до тридцати двух лет в ожидании домработницы из Курска…

– Из Орла.

– Что?

– Лина родом из Орла.

Приятель пожал плечами:

– Из Орла так из Орла, не суть как важно, – и продолжил: – Но если она не бестолочь первостатейная, то не должна из-за подобной надписи фортели выкидывать. Подуется, подуется и вернется, помяни мое слово. В крайнем случае позвонит и скажет, что забыла у тебя какую-то мелочь, и заедет взять. В твоем присутствии, естественно. А что делать дальше, не мне тебя учить. Тут ты любому сто очков вперед дашь.

Леха облегченно перевел дыхание, решив, что вопрос исчерпан и можно приступать к пицце с пивом, которые уже неотрывно маячили перед его мысленным взором, вызывая голодные спазмы в желудке. Однако Артему словно было не до еды, так он вдруг разволновался.

– Да умерла она! – возопил он.

– Кто? – не понял Леха.

– Маришечка!

У приятеля глаза чуть не вылезли из орбит от такой новости.

– Как умерла? Когда? – выдохнул он.

– Давным-давно! – Артем вскочил с дивана и, схватившись за голову, запричитал: – Дурак! Осел! Болван!

– Ну надо же, такая молоденькая. Жила бы себе и жила, – качая головой, вторил ему Леха на полтона ниже. – Ан нет, вот ведь как судьба-злодейка распорядилась…

Артем вдруг повернулся лицом к другу:

– Ты чего так убиваешься-то?

– Так ведь жалко девушку, – пояснил Леха, тяжело вздыхая.

– Какую?

– Маришечку, кого же еще?

– А что с ней случилось?

– Умерла!

У Артема ноги так и подкосились. Он нащупал позади себя кресло и рухнул в него.

– Когда?

Леха воззрился на него, как на полоумного.

– Давным-давно, сам же сказал…

Не сразу, но картина для Артема прояснилась.

– Это я Лине такое про Маришечку наплел, – пояснил он. – Еще и сестрой своей двоюродной назвал.

– Зачем? – задал приятель вполне резонный вопрос.

– А чтобы нервы себе, идиоту, пощекотать. – Артем вздохнул. – С одной на диванчике расположился, а другие вроде как на все это взирают и завидуют.

– Вот и доигрался, – ответил Леха. – Правильно ты себя дураком и болваном обозвал. В твоем возрасте пора уже о семье, о детях думать, а не воспоминания о красотках коллекционировать. Уж лучше я моих солдатиков…

– Хватит! – раздраженно прервал его Артем. – Не тебе мне нотации читать. Ты вон на каждом углу кричишь, что жить без своей Светки не можешь, что никто другой тебе не нужен, а предложение ей делать что-то не спешишь. Да и детками тоже обзаводиться, как я вижу, не торопишься. А Светка твоя по детям с ума сходит!

Леха мгновенно вскочил и выпятил грудь колесом.