Мелкий розовоглазый манипулятор пару секунд сопел, раздумывая, не устроить ли вселенский рев, но всё же не решился, глянув искоса на скептически заломленную бровь «стлашной» женщины.

— О, привет, Кетц! — Из прихожей выглянул только что вернувшийся с очередного рейда по рынкам Кпинга. Споткнулся о коробку с подарками, тихо выругался. — А что это вы тут делаете? А это что? Только не говорите мне, что за тот час, что я шлялся, прошло… лет пять? — На непонимающий взгляд народа он пояснил: — Ну, раз Мастер Жанна успела родить и даже слегка подрастить ребенка. Ржа его знает, какие временные аномалии в мирах попадаются… Я читал.

— Фантастическую литературу ты читал, да, — вздохнул древний. — Входи уже. Как минимум дважды историю рассказывать не придется. Уже хорошо.

— Касни косиськи! — вдруг обрадовался мелкий, которого Зефирка уже усадила на диван вместе с его бананом и яблоком. — Качу касни косиськи!

— Э-э! — Кпинга на всякий случай попятился. — Уберите от меня это. Я боюсь детей. Оно вообще чье?

— Конкретно это — наше с Зефиркой, — невозмутимо пояснил Кетц. — Но у вас скоро будет свое. Ксан, я бы хотел, чтобы ты сходил в совет и взял хотя бы одного еще. Всё же теперь у тебя есть Мастер, она женщина, и вам не хватает только ребенка. Вот там куча готовеньких, можно выбрать.

— Э-э-э-э… — кажется, это сказали хором все.

— Не то чтобы я сильно настаивал. Просто если малыши попадут к тем же… ну даже к Умбрайя, как раньше дикарят распределяли, то хорошей жизни у них особо не будет, даже несмотря на то, что это Мастера. Будущие, — с явным вздохом пояснил он.

— Так это дикарята? — осмотрел ребенка более внимательно Ксан. — Признаков поглощения души не вижу.

— Это… не совсем наши дикари. Точнее, совсем не наши. Они еще чистые, не оскверненные пожиранием душ. Маленькие потому что, — вздохнул Кетц. — Так. Без истории всё равно не обойтись. Кто-нибудь, сварите кофе, пожалуйста. Насухую я отказываюсь рассказывать.

— Изначально мы не собирались устраивать… то, что устроили. Прародитель решил собрать этаких «послов доброй воли», подкрепив их силой двух швей, чтобы все прониклись нашей «добротой», — грустно улыбнулся Кетцалькоатль, устраиваясь в ближайшем кресле с чашкой крепкого кофе в руках. Сидящий на руках Зефирки мальчик сразу вывернулся из ее рук и под возмущенным взглядом розововолосой сел на ее любимое и практически законное место — к древнему на колени. — Но то, что мы там увидели, буквально поставило всё с ног на голову. Жнецы этого мира не просто сами генерировали скверну, они все, поголовно, от мала до велика, пожирали души.

Голос Томагавка опустился буквально до шепота, а все присутствующие судорожно вздохнули.

Валерия почувствовала, как у нее самым натуральным образом встают дыбом волоски на затылке и вдоль позвоночника. Она не смогла бы объяснить, почему от простых вроде бы слов веяло такой запредельной жутью, но всем существом ощущала, как это страшно. Только теплая рука Ксандра, сжавшая ее запястье, позволила немного выдохнуть.

Лишь маленький розовоглазый ребенок недоуменно оглянулся вокруг, не понимая, почему взрослые вдруг перестали шуметь и смеяться, и, решив что-то для себя, протянул Кетцу одну из печенек, подбадривая рассказчика.

— Спасибо, мелкий, — серьезно кивнул тот, окунул печенье в кофе, вздохнул и продолжил уже нормальным голосом, без вот этого вот нагнетания потустороннего ужаса. — Только если жрать души, рано или поздно они закончатся. Сначала незаметно, но потом их будет становиться всё меньше и меньше. И мир придет в упадок. — Прожевав печенье и собравшись с мыслями, древний продолжил: — Когда мы пришли туда нашим «посольством», мы всего этого не знали, думали, что они просто испортили скверну своей призмы. Но нет… прогнила сама основа мира. Кто-то там еще в самом начале решил: пожирать души низших разумных — это не то что допустимо, а абсолютно нормально и правильно. Ну и… в какой-то момент они настолько истощили свой мир, что начали искать другой.

— Ты хочешь сказать, эта зараза с дикарями появилась в призме не сама по себе, а… — Первым до этой очевидной мысли додумался Ксан.

— Да. Эта «зараза» пришла извне. То есть, может быть, когда-то и у нас рождались выродки, но их обычно убивали сразу. Нашим жнецам сама по себе противна возможность пожирания души, буквально на инстинктивном уровне. Прародитель глубоко вбил это в наши головы. Потому у нас просто не могли появиться организованные и многочисленные уроды. Это уже работа пришельцев. Пришельцев, которые не видели в этом ничего особенного, они жили так с начала времен.

— И что же… вы сделали? — безэмоциональным голосом поинтересовался Баа. Он не хотел знать ответ на этот вопрос, догадывался… тем более при наличии чужих детей… но…

— Хм. — Кетц покосился сначала на жену, потом на Валерию и отхлебнул кофе. — Прародитель, конечно, смешной чудак и вообще безбашенный дядька… на первый взгляд. Но по сути — он существо огромной мощности и достаточно чуждой нам логики. Я уже молчу о швеях, которые вообще ко всему относятся просто: неправильный мир просто стирается из ткани мироздания, и все проблемы разом решены. Но не зря же они взяли с собой самых сильных жнецов этого мира. Мы послужили… наверное, тормозом и голосом… хм-хм… смешно. Голосом гуманизма. Тьфу, даже произносить вслух противно.

— Да не томи уже, а? Ребенку только уши заткни, — буркнул Баа, нервно поглаживая окруживших его котов. Пушистые, кажется, тоже внимательно слушали рассказчика. Заодно Кпинга машинально погладил по голове и Зефирку, которая пробралась в кучу мурлык как-то незаметно. Та очень удивленно на него посмотрела, но ничего не сказала.

— Так или иначе, мы никого не убивали, — усмехнулся Кетц. — Ни одно живое существо — по крайней мере, своими руками. Просто… — Древний немного поколебался, но всё же пояснил: — Прародитель вместе со швеями создал подобие генетического вируса. Вируса, который должен выжечь у всех пожирателей… способность использовать скверну. Так они это пояснили.

— Получается… жнецов в той призме просто… не осталось? — уточнил Ксан.

— Остались, скорее всего. Те, которых еще не успели накормить чужими душами. Но их единицы, потому что основную массу мы забрали себе. Собственно, вот, — и Кетц опустил глаза на успевшего сладко задремать у него на груди малыша.

— Раньше ты упомянул, что они все Мастера? — вдруг спросила Зефирка. На недоуменный взгляд окружения она пояснила: — Кекс раньше сказал, что притащил кучу мелких и не хочет раздавать кому попало, чтобы с ними не вышло, как с нашими дикарятами-Оружиями, хотя они все будущие Мастера. — Последние два слова она выделила интонацией. — Оружий раньше кормят скверной? Или что? Не верю, что, забирая детей, вы решили оставить Оружий, — деловито резюмировала девушка.

— Тот мир устроен немного иначе. Как отражение в зеркале, — слегка повеселел древний. — В той призме изначально было очень много Мастеров и мало Оружий. И именно Оружия занимали доминирующую позицию в паре: они выбирали самых сильных Мастеров, а с остальными обращались так, как у нас обращаются со Скрепками и Степлерами. Даже хуже — они их ели. — Тут он опять резко помрачнел. — И кормили своих детей-Оружий, ты права, чуть ли не с рождения. А эти малыши — по их меркам слабосилки, которых держали на таких… как бы сказать поточнее… фермах.