много лет Меланхолия пребывала в хранилище, в надежном месте. Ты должен понимать, что и мы, и сражатели — в целом, делали одну работу. Только Лонг Лонг и ему подобные жестоко убивали таких как Меланхолия, тогда же как мы отлавливали и садили за решетку. Именно так и поступают в современном мире.

— Значит, вам надо укреплять свои решетки! Раз такие опасные сущности спокойно ходят по земле.

— Да, тут ты прав, но тогда мы считали, что она надежно спрятана. Но много лет назад она сбежала из хранилища. И спустя годы появилась в вашем городе…

— Мара сказала, что Лонг Лонга убила эмоция. Его Печаль тоже мертва. Я уверен, это была Меланхолия. Не зря Лонг Лонг остерегался ее, — сказал Алекс.

Георгий покачал головой.

— Меланхолия не совсем эмоция… она сущность другого порядка. И убивает иначе… Тут нечто другое… В конце концов, у Лонг Лонга остается еще две эмоции… Не стоит забывать о них.

— Тогда причем тут Анна, Фрэнки и ваша дочь?

— Кристина. Ее зовут Кристина. Впрочем, мне никогда не нравилось это имя. Его выбрала ее мать. Я позволил это сделать — пусть хоть в чем-то она будет иметь право выбора.

После этих слов Георгий замолчал, погружаясь в мысли, пока Алекс отбивался от официантки, желавшей принять заказ.

— Я всегда говорил Маре, что могла бы и притащить к нам в Отдел хорошего психолога, — неожиданно сказал Георгий, провожая взглядом уходящую официантку, — с ее то связами хоть самого Фрейда… Увы, психологам Главного управления такого не расскажешь…А иногда, знаете ли, так накопится, что нужно кому-то высказаться…

Алекс нахмурился. Что именно беспокоит Георгия?

— Вы знаете, что нам нельзя заводить семью? — продолжил мужчина, осматривая посетителей в кафе. — Так уж вышло, что Кристина была моим заданием. Да, да. Заданием Отдела. В то день, когда исчезла Меланхолия, из хранилища Отдела была похищена особо ценная и важная душа. Спустя много лет эта душа была обнаружена в вашем мире. Она смогла проникнуть в тело одной беременной женщины, вытеснив более слабую душу ее истинного ребенка. У души, я скажу, был отличный вкус — такую красотку выбрала. Та женщина и сама еще не знала, что беременна. Мы смогли это вычислить после того, как душа ее истинного ребенка, ей предназначенного, вернулась обратно, дескать занято.

Я был выбран как самый привлекательный и обаятельный, — впервые на лице Георгия появилась слабое подобие улыбки.

Официантка, случайно услышавшая последние слова, посмотрела на Георгия, одобряя его мысль. Кто знает, что было двадцать лет тому назад?

— Я соблазнил эту девушку очень быстро, а услышав от нее о беременности, сразу предложил ей жениться на мне. Выбора у нее особо не было, и она согласилась. Мы стали ждать рождение ребенка. Она с радостью. Я с тревогой. Ибо душу требовалось вернуть обратно.

— Как это вернуть обратно? — Алекс напрягся.

— Да… именно так, — Георгий быстро осушил стакан с чаем, словно стопку водки, — от меня требовалось убить этого ребенка сразу же после его рождения, пока малышка еще не развила свои способности. Так мы могли вернуть ее обратно, без опасения.

У Алекса округлились глаза. Что за безумие?!

— Да вот только когда я первые взял ребенка на руки, я понял… что безумно люблю эту девочку. Что я полюбил ее еще за долгие месяцы ожидания. Я был лишен счастья семейного очага. Какое же это было нереальное чувство держать на руках теплый комок новой жизни. Я не смог сделать этого. Время было упущено и девочку оставили. Конечно, начальство было в бешенстве, но ничего сделать не могло. Меня понизили в должности и требовали глушить ее таланты и все начинания — это могло привести к преждевременному появлению ее дара.

Увлекается рисованием? Отобрать карандаши…, любит кошек? Купить рыбок… Но что я за зверь, который стал бы так измываться над невинным дитем. Я не смог. И был отстранен от работы. Моей жене пустили слух, что у меня любовница, и под шумок пустили в ее жизнь нового агента. На фоне этих сплетен и скандалов, она легко ушла в новые отношения, и мы развелись. Я вернулся в Отдел и больше не мог влиять на дочь. Каждую нашу встречу с ней мне приходится выпрашивать у Совета, собирая по двадцать подписей…

Алекс почувствовал себя неловко — столько интимных подробностей. Кто бы мог подумать, что этот суровый мужчина способен на такие чувства… Ему хотелось сказать, что-то хорошее, подбодрить Георгия.

— Это ужасно, — вот и все, что мог выдавить из себя Алекса, — сочувствую.

В поисках помощи он взглянул на Энти, но та лишь развела руками.

— Но ведь, технически эта не ваша дочь?

— Как и все дети мира. Они просто души, отданные нам на воспитание. Никому не принадлежащие. Привязанность не всегда определяется кровной связью тел.

— Вам не понравилось блюдо? — спросила мимо проходящая официантка, указывая на недоеденный бургер Георгия.

— Нет… я просто немного увлекся беседой, а еда как всегда бесподобна, — улыбнулся ей Георгий.

Девушка повернулась к Алексу:

— Может вам все-таки что-нибудь принести? — недовольно спросила она.

Алекс отмахнулся. Он был весь в мыслях: Королева Депрессия сбежала, когда кто-то похитил дочь Георгия из хранилища…, а теперь Депрессия вновь появилась и дочь Георгия снова похищена.

— А известно, кто тогда напал на хранилище, похитив вашу дочь? — спросил он, почти уверенный что услышит нет. Но на удивление, Георгий кивнул.

— Да, это был твой знакомый — Фрэнки, Равнодушие Анны.

Глава 3. Равнодушие Анны

Нижний уровень, два месяца назад.

А ведь я всегда хотел просто жить. Пасти коз, вспахивать землю. Осваивать новые профессии. Но может, у моей души есть некое клеймо, постоянно втягивающее меня во всевозможные приключения? Вся жизнь — сплошное сражение и выживание. Да и когда жить? Времена тяжкие никто не отменял: то чума, то война. Только две категории людей могут позволить себе такую роскошь — очень богатые и очень бедные. К первым я никогда не попадал, а вторыми просто не мог себе позволить быть. Добавьте сюда войны, революции, сражения и всевозможные болезни… Но вот, наконец, боги услышали мои молитвы. И только я вкусил все прелести жизни обычной эмоции, как возьмите, распишитесь — Королева Депрессия пришла к вам в гости.

Теперь я иду в длинном неосвещённом туннеле, по колено в грязи, и вся моя компания в эти дни — это вы, да случайно пробегающие мимо крысы. Крысы. Они повсюду. Всегда. Когда-нибудь, когда все миры разрушатся, крысы будут одиноко витать в