пару недель назад. Как чувствовала, что она еще пригодится — так и есть, сегодня она стала для нас отличной подстилкой.

— Ну, рассказывай, — потребовала Юля, вонзаясь зубами в хрустящий багет.

— Понимаешь, я даже не знаю, с чего тут можно начать…

— С начала, Настюх. Начинай с самого начала. Впрочем, про твою историю с бегством из родного города я и так уже знаю. Так что сейчас можешь начать объяснять, почему ты в таком состоянии последние несколько дней и какая черная кошка перебежала между тобой и твоим Димой.

И я рассказала. Выпалила все, как на духу, словно находилась на приеме у психолога. Удивительно, но мне волшебным образом стало легче. Почти сразу, как по мановению волшебной палочки. Не было слез, истерик, обвинений — я словно рассказывала историю, которую увидела в фильме по телевизору. Или о которой прочитала в книге перед сном.

— Да уж, — покачала головой Юля, сжимая в руке пластиковый стаканчик с пахучим вином. — И ты говоришь, никакой беременности у этой Олеси нет?

— Она сказала, что нет. И что Димка ей нужен также, как прошлогодний снег. Она вообще оказалась девчонка не промах — почти сразу нашла себе кого-то еще, подцепила на дискотеке.

— Всегда завидовала таким барышням, — ухмыльнулась подруга. — Свободным, раскрепощенным, которые ничем не заморачиваются и живут одним днем. Не получилось с одним? Не беда, найду другого! Пошел в отказ второй — какие мелочи, завтра найду третьего!

— Это да, — согласилась я. — Но, как ты понимаешь, дело тут вовсе не в Олесе…

— Ну да. А в том, что твой распрекрасный Димка оказался тем еще кобелем.

Я подавленно молчала. И в самом деле — что тут скажешь в ответ?

— Объясни, что тебя мучает? — потребовала Юля, видя, что разгадала еще не все мои мысли.

— Я поняла, что ошиблась, — медленно проговорила я, уставившись в темноту. — Что, как малолетка, бросилась в омут с головой. Это была какая-то сумасшедшая стихия и я просто не смогла ей противостоять.

— Хочешь разойтись с ним?

— Да, — твердо сказала я, впервые произнеся то, что уже несколько дней крутилось у меня в голове, вслух. — Это не мой человек и не моя жизнь. Я не такая. И я не нравлюсь себе такой.

— А что еще хочешь? Вернуться домой?

— Юль, это так сложно… — я, наконец, почувствовала, как к глазам начали подступать слезы. — Я не могу туда вернуться. Просто не могу. Кто я в глазах Виталика? Предательница. И в глазах Дашки тоже. Я предала их, обманула их доверие. Я не могу просто приехать, позвонить в дверь и ждать, что все будет как раньше.

— Мне кажется, ты слишком строга к себе, — Юля осторожно коснулась рукой моего плеча.

— А мне кажется, наоборот, я слишком многое себе позволила, — усмехнулась в ответ я.

— В любом случае, первым твоим действием будет…

— Да. Расставание с Димкой.

— Сама ему об этом скажешь или просто выставишь его с чемоданом за дверь?

— Да ну, я так не могу. Нет, нужно поговорить, конечно. Представляю, как это будет непросто, — тяжело вздохнула я.

— А я так не думаю, — покачала головой подруга.

— Почему?

— Насть, если он позволяет себе такие приколы — значит, что уже давно перестал чувствовать к тебе что-то особенное. Уж прости, понимаю, как печально это звучит.

— Знаешь, Юль, для меня самое сложное — это вот так кардинально принимать какие-то решения. Ставить точки.

— Не понимаю, что тут тяжелого? Ты уже сама все для себя решила, Насть. В голове. И, мне кажется, это было совсем несложно — просто очевидно. Теперь осталось последнее — произнести все это вслух. Проговорить.

— Как думаешь, когда мне это лучше сделать?

— Ну точно не сегодня. Ты же выпила. Такие разговоры лучше вести на трезвую голову. А вообще… Мне кажется, подходящий момент обязательно будет. И ты почувствуешь его сердцем. Главное — не затягивай. А то еще передумаешь.

— Ну нет, это вряд ли, — покачала головой я.

Потянулась к Юльке и обняла ее. Она бережно обняла меня в ответ.

— Не знаю, чтобы я делала без тебя, — тихо проговорила я, стараясь не разреветься.

— Да тоже самое — сидела бы на пляже и опустошала бутылку вина, только в одиночестве, — хихикнула Юлька.

— И все-таки я рада, что приехала в Крым. Он подарил мне работу. И тебя!

— А Крым — это вообще особенное место. И совсем скоро ты в этом убедишься!

Глава 8

На следующий день я проснулась с тревогой в сердце и гудящей головой. Одной бутылкой вина мы с Юлькой не ограничились — просидели на пляже чуть ли не до рассвета, болтая о жизни и размышляя, как мне быть дальше. Пришли к выводу, что поговорить с Димкой нужно сегодня. Расставить, наконец, все точки над Ё, выдохнуть и начать жить дальше.

В спальне его не было. Да и в доме — тоже. Я оббежала комнаты несколько раз, заглянула в сад — пустота. Только потом догадалась проверить телефон. И точно — смс-ка.

«Не хотел тебя будить, поехал в Феодосию с Михалычем. Буду около семи. Надеюсь, ты приготовишь ужин?».

«Ага, конечно, я тебе, похоже, не только ужин приготовлю», — подумала я. Выдохнула. Разговор откладывался до вечера. Но, может, оно и к лучшему? На работу мне сегодня не надо и за целый день в одиночестве я точно подберу нужные слова.

А, может, позвонить маме? Последний раз мы болтали с ней больше недели назад.

— Да, доченька? — почти сразу откликнулась она. Такой родной, привычный голос… Как же я соскучилась по ней и своей прежней жизни!

— Привет, мамочка, как ваши дела? Как папа? — я изо всех сил старалась, чтобы радость в моем голосе не отдавала фальшью.

— Да все в порядке, милая. Все по-прежнему. Работа, дом, огород. Жду папу сейчас — он о чем-то болтает с соседом. Поедем на рынок. Столько персиков в этом году — не передать словами. Ну а у вас там от них, наверное, вообще отбоя нет.

— Это да…

— Настюш, что-то случилось? — вмиг почувствовала мое настроение мама.

— Мамуль, я… Я разойдусь с Димкой, наверное… — осторожно проговорила я, опасаясь ее реакции.

— Ох, Настюш… Уже окончательно решила? — озабоченно спросила родительница.

— Да. Не могу так больше. Уж лучше одной.

— Ну почему одной? У тебя есть Виталик, Дашка, мы…

— Мамуль…

— Ладно-ладно, с этим мы разберемся после. А почему расходитесь? Он тебя обидел? Говори честно!

— Да так, было тут несколько ситуаций, — не стала углубляться в подробности я.

— Пил? Бил?

— Мам, да