— Она — наш друг, — буркнул Джонни. — Может, он еще этого не понял?

— Мы объясним ему и Кэмпбеллам, — с ухмылкой заверил его родственник, Адам Карр.

Месяцы вынужденного безделья в Голландии сильно истощили терпение тех членов окружения Джонни, кто был помоложе. На родине набеги для них были чем-то вроде спорта.

— Сначала подождем новостей о Робби. — Джонни обернулся к Манро: — Ты и солдаты останетесь с ним. Он слишком порывист.

— Разве ты не хочешь, чтобы он вернулся и вызвал Аргайлла на дуэль? — весело осведомился Манро.

— Определенно нет.

— Боюсь, пока что он никуда не сможет ехать, — вмешался Холмс. — При такой ране, к тому же в обществе прелестной графини дом послужит ему прекрасным убежищем.

— Постарайся задержать его насколько сможешь, Манро, — распорядился Джонни.

Кузен развеселился еще больше:

— Я-то не смогу, а вот графиня… она на все способна.

— Согласен. Тогда поговори с Роксаной. Нам не нужны дуэли. Не хватало еще, чтобы его снова ранили, а то и убили. Как только я поговорю с Аргайллом, он, возможно, обратит нежные взгляды на другую женщину.

— Если достаточно заплатишь. Аргайллы давно выставлены на продажу. Не только он сам, но и его отец, — презрительно бросил Кинмонт.

— И это весьма облегчает переговоры, — заметил Джонни, развалившись в кресле. — Люди с высокими моральными принципами слишком долго колеблются, не зная, сколько запросить.

— Какой цинизм! — воскликнул Манро, вскидывая брови.

— Времена нынче циничные. Вот уже несколько лет подряд урожаи хуже некуда. Нам почти запретили торговлю с другими странами. Все лэрды и магнаты отчаянно нуждаются в наличных. Принципиальными остались только люди богатые или те, у которых нет семей.

— Итак, мы сначала увидимся с Аргайллами. И если ничего не выйдет…

— Посмотрим, также хорошо Рыжий Джон дерется на родной земле, как на чужой, — мягко обронил Джонни.

Три дня бешеной скачки ушли на то, чтобы послание Аргайлла было доставлено в Лондон к брату Роксаны. Повинуясь приказу, Колтер немедленно выехал на север. Агенты, засевшие в Лонгмайре, были извещены о необходимости привезти детей графини Килмарнок в Эдинбург, как только солдатам дадут команду.

Первые дни в охотничьем домике прошли в благословенном уединении, словно беженцы были отрезаны от всего мира. После двух дней купаний в озере рука Робби начала заживать. Он стал меньше пить бренди и даже смог без посторонней помощи добираться до озера.

Во второй половине дня они с Роксаной лежали на зеленом лугу, греясь под теплым солнышком.

— Я не лежала на солнце с самого детства. Взгляни вон на то облако! — пробормотала Роксана.

— Похоже на медведя.

— На букет цветов.

Робби повернул голову и улыбнулся:

— Определенно на букет цветов.

— Тебе вовсе ни к чему угождать мне. Довольно уже и того, что ты рядом… и мы одни. Солнце греет, трава зеленая, вокруг тишина.

— Я хочу одного: чтобы ты была счастлива. Всегда.

Роксана повернулась на живот и поцеловала Робби в щеку.

— Такой счастливой я не была много лет. Ты выздоравливаешь, мы в безопасности, и я тебя обожаю.

— Мы могли бы остаться здесь.

Он нежно коснулся ее лица, запустил пальцы в ее влажные волосы.

— Что может быть лучше? — вздохнула Роксана, подложив руки под голову. — Если бы в этом мире не было алчности…

— Ты об Аргайлле?

— Обо всех: о Куинсберри, Сифилде, Туиддейле, Аргайлле, его брате Арчи… список бесконечен.

— Они не потревожат нас, если мы сами решим уехать.

Роксана повернула голову и посмотрела на Робби. В ее глазах была печаль.

— Но потом все начнется сначала.

— Он напугал тебя?

Роксана вздохнула:

— Он беспощаден.

— Теперь ты не одна. И больше не окажешься наедине с ним.

— Он пробудет в Шотландии по меньшей мере до осени.

— У меня достаточно людей, чтобы тебя защитить.

— И моих детей?

— Конечно!

Робби медленно сел.

— Если волнуешься за детей, мы завтра же можем отправиться к Амелии.

— Нет, — поспешно отказалась Роксана, которая тоже села и взяла Робби за руку. — Я просто очень волнуюсь. Мы уедем, как только ты поправишься. Амелия ожидает меня через десять дней.

— Ты сумеешь немного успокоиться? Если нет, я предпочту отправиться в Лонгмайр прямо сейчас. Моя рана прекрасно заживает.

— Со мной все в порядке. Правда, — улыбнулась Роксана.

— Я знаю верный способ помочь тебе расслабиться, — игриво прошептал Робби.

— Если не упадешь в обморок от усилий.

— О, навряд ли!

— Нет, Робби! — строго отрезала Роксана. — Будь благоразумным. Ты едва двигаешься, и если рана откроется…

— В таком случае, может, наденешь на себя что-нибудь? Чертовски соблазнительное зрелище: ты, лежащая в траве, подобно обрызганной росой нимфе. Я просто с ума схожу.

Роксана оглядела платье и сорочку, висевшие на кусте, оценивая, насколько они успели просохнуть.

— Или можешь подарить мне ма-а-а-аленький поцелуй, — пробормотал он.

— Я выгляжу настолько доверчивой? — фыркнула она, осторожно оценивая степень его возбуждения.

Его мужское достоинство уже набухало и поднималось.

— Я надену платье, которое висит в доме, — объявила она, садясь.

— О, черт, не трудись. Я буду паинькой.

— Уверен? Это для твоего же блага, — наставительно добавила она.

— Да, мэм, — с притворной почтительностью ответил Робби.

— Только не злись.

— Я не злюсь.

Но он тут же отвернулся и стал смотреть на воду.

— Я привыкла иметь дело с капризными детьми, дорогой, — увещевала Роксана, ложась на траву и закрывая глаза. — И лучший способ справиться с ситуацией — ее игнорировать.

— Позор, — пробормотал Робби. — Я всего лишь хотел ласкать твою грудь… пока ты не кончишь.

Эти слова мгновенно нарушили покой летнего дня, лишив Роксану самообладания. Грудь ее налилась, соски превратились в тугие бутоны.

— Будь ты проклят, — прошептала Роксана, зажмурившись.

Она хотела защититься от Робби, от заманчивого обещания, звучавшего в его словах.