«Совы не то, чем кажутся», – напомнила себе Ирма. Многие считали эту фразу из «Твин Пикса» загадочной и не понимали ее смысла. Но только не она! Дэвид Линч прямо сказал, что сова – не милая пушистая птица. Это тварь, природа которой неизвестна. Она опасна. Она несет разрушение!

Да, Гройс разрушал ее. Он сам как грязь, как споры плесени. Когда Ирма привезла его в свой дом, она недооценила, насколько мошенник гибелен для всего светлого и чистого. Старый вонючий вор!

Ирма судорожно намазала пересохшие губы гигиенической помадой. Славно пахнуло земляникой.

Гройс днем выспался, и к вечеру был готов. Он специально не кормил Чарли в обед, надеясь, что к ужину пес проголодается и будет исполнять трюки с особым усердием. Когда Ирма принесла картофельное пюре и котлеты, старик заговорил с ней.

– Простите меня за вчерашнее. Я перед вами ужасно виноват. Наговорил гадостей. Простите.

Ирма сдержанно улыбнулась и махнула рукой. Мол, ничего, с кем не бывает.

– Вам не стоит волноваться, Михаил Степанович. – Она склонилась над его постелью, чтобы сменить наволочку на подушке.

В этот момент Гройс сидел, поджав ноги, в центре кровати, с подносом на руках. Ирма оказалась совсем рядом. От нее несло химической земляникой, такой ненавистной ему, и старик принял решение в долю секунды: ладонь его незаметно скользнула в карман ее платья. Когда Ирма обернулась, старик сидел в той же позе, сложив руки на коленях.

– Сейчас простыню поменяю, – сказала Ирма.

Как только она вышла, Гройс сунул тюбик с помадой под резинку трусов. «В трусы ко мне она точно не полезет», – подумал он, ухмыльнувшись.

Расчет его был простой и, в общем-то, детский. Ирма пойдет за новым тюбиком в аптеку, и вдруг там ей предложат новинку! Без запаха! Или с ромашковой отдушкой. Что угодно будет лучше мертвой земляники.

Когда-то ему довелось прочитать, в чем секрет успеха картошки фри из «Макдональдса». Конкуренты много раз пытались повторить рецепт. Повара «Макдональдса» утверждали, что все дело в особом сорте картофеля, который поставляют специально для ресторана. Но другие заведения быстрого питания стали использовать его же. Они потратились на большие макдональдсовские жаровни, разогревавшиеся до огромной температуры за пару минут. Однако картошка все равно не получалась в точности такой же. Возможно, она была вкусной – но она была вкусной иначе, а покупателей это не устраивало.

Дело было вовсе не в картошке.

Дело было в масле.

За давностью лет Гройс забыл подробности – кажется, повара добавляли в него говяжий жир в огромных количествах. Потом, когда началась борьба с холестерином, им, разумеется, пришлось отказаться от этой идеи. В ход пошли ароматические добавки. Если что-то выглядит как жареная картошка и пахнет как жареная картошка, вовсе не факт, что это жареная картошка. Это запросто может быть имитацией, посыпанной порошком с правильным ароматом. С помощью запаха несложно выдать одно за другое. Обращаясь к своему опыту, Гройс совершенно точно мог сказать, что если лежащий на земле человек имеет синий оттенок лица и пахнет гнилостно и сладковато, как хорошо выдержанный труп, то никто не подойдет проверять, жив ли он. Впрочем, этой историей старик не собирался делиться с Ирмой.

Женщина, похожая на хирургическую перчатку, пахла детской помадкой. Гройсу был не по душе этот диссонанс. Не говоря о том, что он ненавидел запах земляничной отдушки.

– А вот и простыня, – сказала Ирма.

Доев, Гройс поблагодарил за ужин и сказал, что хотел бы ей кое-что показать.

– Что именно? – во взгляде ее мелькнула настороженность.

– Кое-что с Чарли.

Ирма бросила на пса удивленный взгляд.

– Надеюсь, это не лишай, – дрогнувшим голосом сказала она.

– Что? – изумился Гройс.

– Если это лишай, я его усыплю!

Старик опешил. Какой лишай? Почему лишай? О чем она вообще говорит?

– То, что я собираюсь вам показать, не заразно, – суховато сказал он. – Вы это точно не подхватите.

Сарказм его стал ясен Ирме лишь позже.

Она вымыла посуду и вернулась. Гройс и Чарли уже сидели и ждали ее. Ей не понравилось, что пес глядел на старика и не улегся возле ее ног, по своему обыкновению, когда она заняла кресло.

– Ну что, давай покажем хозяйке, что ты умеешь, – ласково сказал Гройс.

И поднял руку.

Чарли так неожиданно подпрыгнул вверх, что Ирма ахнула. Старик начертил в воздухе круг – и пес повторил его движение, крутанувшись вокруг своей оси. Сел, лег, перевернулся на спину и радостно подрыгал в воздухе ногами. Снова сел. Подал лапу.

Свои молчаливые команды старик сопровождал быстрыми пощелкиваниями языка. Сходство с птицей стало неоспоримым.

Когда он заставил Чарли лечь и уткнуться мордой в лапы, словно печалясь о своей судьбе, Ирма потеряла дар речи. Трюк этот был одним из самых несложных: Гройс сунул в лапы псу лакомство. Но Ирма этого не знала. Она ничего не понимала ни в собаках, ни в дрессировке. Ей показывали несложный набор команд, а Ирме показалось, что перед ней разворачивается цирковое представление.

Старик был очень доволен. «Чарли умница! – приговаривал он. – Чарли отличный пес!» И с улыбкой поглядывал на женщину – оценила она или нет.

Хорошо, что он сообразил, как можно ее порадовать. Ирма считает, что ей досталась тупая собака. Ей будет приятно убедиться, что это не так.

Сказать по правде, Чарли оказался существом не просто сообразительным – сообразительных собак в своей жизни Гройс встречал немало. Ему действительно нравилось учиться. И вот это уже было куда ценнее. Незаметно передавая Чарли лакомство за очередной трюк, Михаил Степанович едва удерживался, чтобы не расцеловать дворняжку. «Нет, вы посмотрите, посмотрите! Он же на зрителя работает! Он же все понимает! Он же на Ирму косится, чтобы понять, одобряют его или нет. Артистичный пес ей достался. Ай да красавчик!»

Пятиминутное выступление завершилось бурными аплодисментами Гройса. Он сам не ожидал, что Чарли выступит так хорошо.

– Ну, что скажете?

Старик взглянул на Ирму и не поверил своим глазам.

Она поднялась из кресла – бледная, разгневанная.

– Какая же вы сволочь!

– Че-го? – изумился Гройс.

– Вам мало было вчерашнего? Унизить меня захотели, добить?

– Я не…

– Решили показать, что я ничтожество! Не способна добиться проку даже от обыкновенной дворняги!

– С чего вы…

– Я вас ненавижу! – она уже кричала. – Ненавижу! Вы все портите! Все, к чему прикасаетесь!

Гройс опешил настолько, что не находил возражений. О чем она говорит?

– Решили утереть мне нос? – кричала Ирма. – Я безмозглая, и собака у меня безмозглая. А вы умный, и собака у вас умная! Вы не смеете! Это моя, моя собака!