– А кто оставил дом открытым? –перебила я Люську. – Эти родственнички что, совсем по фазе сдвинулись?!

– В том-то и дело, что дом оказался не пустой.Когда я прошла в гостиную, я увидела Сергея, который сидел в кресле-качалке ипил текилу прямо из горлышка.

– Сергей? Это сын Вадима?! – Явытаращила глаза в паническом ужасе.

– Он самый. Тот, про которого ты сказала,что ты не будешь его воспитывать, а сдашь в детский дом. Когда он меня увидел,то засмеялся пьяным смехом и сказал, что он уже давно меня ждет.

– А что это он тебя ждал?

– Он подумал, что я приехала за твоимивещами.

– Вот гад ползучий.

– Короче, он дал мне ровно полчаса насборы и сказал: «Чтобы я никогда больше ни о тебе, ни о твоей подруге неслышал».

– Гаденыш!!!

– Ну я и пошла на второй этаж, якобысобирать твои вещи. У меня было ровно полчаса. В эти полчаса я порылась в вещахВадима. В его рабочем столе я и нашла эту статью.

– А что было потом?

– Когда сынок увидел, что я не взяланичего, кроме какой-то газетной вырезки, он был удивлен и взбешен. Он сказалмне о том, что больше мы никогда не сможем зайти в этот дом. Никогда. Что уменя был один-единственный шанс для того, чтобы я могла собрать твое такназываемое имущество. Теперь он выкинет все на помойку или разведет костер исожжет.

– А ты?

– Я подошла к входной двери, сказала, чтомне, кроме этой газеты, ничего не надо и что все твое имущество в виде белья иодежды мы с тобой отдаем в пользу убогих и бедных, то есть в пользуродственников Вадима.

– Молодец! А он?

– Он быстро снял свой супермодный ботиноки со всей силы швырнул им в меня.

– А ты?

– Я успела увернуться и выскочила издома.

Тут меня всю буквально затрясло от возбужденияи злости.

– Вот сволочь! Какая сволочь! Да кто емувообще разрешил зайти в этот дом?! Кто?!

– Тань, я все говорю это к тому, что япросто видела его глаза…

– И что?

– Таня, если бы ты увидела его глаза втот момент, то ты бы от всего отказалась.

– Да плевала я на то, какие у него былиглаза! Плевала!!!

– Таня, он тебя убьет. Понимаешь, этотчеловек способен на все. Он ни перед чем не остановится. У него есть цель, и ондостигнет ее любой ценой. Тем более он просто уверен в том, что именно ты убилаего отца. Его никто не сможет переубедить.

– Но ведь с меня официально сняли всеобвинения. Я чиста. Не я хотела убить Вадима, а Вадим хотел убить меня.

– Боюсь, что он в это не поверит. Этотчеловек не верит никому, кроме себя.

В этот момент в доме зазвонил телефон, и ябыстро схватила трубку. На том конце провода послышался язвительный женскийголос:

– Ты вернулась в дом, гадина?! Как тыпосмела?

– Простите, с кем имею честь?

– С сестрой того человека, которого тыубила!

– Вы не имеете права так со мной разговаривать.С меня сняли все обвинения. Если бы Вадим остался жив, то сейчас бы за решеткойоказался он, а не я.

– Состоятельный, уважаемый человек хотелубить нищую шлюху?!! Послушай, сколько ты заплатила ментам, чтобы онисостряпали подобную чушь и выпустили тебя как победительницу?!

– Я никому и ничего не платила!

– Платила, и уж понятно, что не деньгами!Потому что деньгами расплачиваются только добропорядочные женщины, а такиешлюхи, как ты, всегда рассчитываются одним местом. Сколько ментов тебе пришлосьчерез себя пропустить?! Десять? Двадцать?! Тридцать?!! А может, для тебя и этоне предел?! Ты привыкла пропускать через себя целую роту солдат! Ты думаешь,что теперь ты высоко взлетела и стала богатой вдовой?! Как бы не так, милочка!Мы все равно засадим тебя за решетку! Уж будь уверена!

Поняв, что моя вежливость совершенно никому ненужна и что мое терпение лопается как мыльный пузырь, я закрыла глаза ипостаралась выпустить всю отрицательную энергию, которая во мне скопилась,наружу.

– Послушай, ты, не знаю, как там тебязовут, и не хочу знать. Ты больше не напрягай меня своими звонками и угрозами,все равно они на меня не действуют. Все твои угрозы мне по барабану. Напрягайсвоими звонками других родственников. Вы можете смело перемывать мне кости икостерить меня на чем свет стоит! И знай, что, если кто-то из вашей братиисунется в мой дом, я буду стрелять без предупреждения. Я не люблю, когдапроходимцы типа тебя и прочих родственничков пытаются завладеть тем, что имникогда не принадлежало и уже не будет принадлежать. Всего доброго.

Яростно швырнув трубку, я посмотрела на Люськуусталым взглядом и, расстегнув молнию на спортивном костюме, спросила:

– Тебе кофе сварить?

– Сварить. Пошли вместе на кухню.

Как только мы прошли в кухню-столовую, яподошла к плите и взяла в руки кофейник.

– Тань, кто звонил? – Люська села настул, закинула ногу на ногу и уставилась в окно.

– Сестра Вадима. Ты же все слышала.

– Слышала. Тебя эти звонки не пугают?

– Меня?!

– Тебя.

– Меня ничего не пугает. Последи за кофе,пожалуйста.

– А ты куда?

– Сейчас приду.

Люська встала, подошла к плите и посмотрела наменя недоверчивым взглядом. Я бросилась на чердак и, вернувшись минут черездвадцать с охотничьим ружьем в руках, торжественно посмотрела на подругу.Увидев ружье, Люська слегка побледнела, нервно повела бровями и нерешительноспросила:

– А это что?

– Ружье! – все так же торжественноответила я.

– Я вижу, что не автомат Калашникова. Азачем ты его принесла?

– Для того, чтобы держать оборону.

– От кого?

– От тех, кто попытается зайти натерриторию моей частной собственности.

– Но ведь на сегодняшний день эта частнаясобственность еще принадлежит Вадиму. Она на тебя не оформлена. У тебявсего-навсего завещание, и все. Родственники могут подать в суд и начать егооспаривать.