— Мало времени? — мой голос всё-таки сел, выдавая страх.

— Он вернётся в Москву через три дня. Но поверь, — Вадим перехватил оба моих запястья в одну руку, потянулся куда-то. Я проследила глазами, похолодела, начиная извиваться под ним, — эти три дня ты запомнишь на всю жизнь.

С сухим щелчком защелкнулись наручники. Тяжелые, настоящие, не игрушка из секс-шопа. Короткая цепь между ними обвила ножку стола.

— Он будет искать меня. — Я всё ещё цеплялась за надежду, беспомощно глядя на Вадима. Он сел мне на колени и теперь задирал платье, при этом смотрел так, будто впервые видит женщину под собой.

— Не будет. — Вадим прошёлся ладонями по груди, больно сжал каждую, скользнул выше. Руки сомкнулись на шее. — Я отправлю сообщение от твоего имени, поверь, после него он станет искать тебя лишь по одной причине: чтобы убить.

— Зачем тебе это? — тонкий всхлип сорвался прежде, чем я успела его сдержать. Слёзы полились ручьём, стекая по вискам на уши, путаясь в волосах.

— Я уже говорил, Ленусик, — Вадим склонился надо мной и провёл языком по щеке. Меня передёрнуло. — Все мои долги уже покрыты. Благодаря покровительству дела в фирме пошли в гору. Ты — мой счастливый билет в бесконечно безбедную жизнь.

— Жалкий неудачник, который прячется под юбкой жены!

— Почему же под юбкой, как раз между её ног.

Его пальцы гладили шею почти нежно, от тяжести его тела постепенно начали неметь ноги. Надо успокоиться. Да, сейчас он меня изнасилует. Приятного в этом нет, но… переживу. Не будет же вечно держать меня на полу, к тому же, стол можно поднять, а когда он будет в душе, я сбегу. Усыпить бдительность, добраться до телефона, позвонить Максу. Справлюсь. Обязательно справлюсь!

— Твои мысли горят неоновой вывеской над головой. — Вадим выпрямился, по-прежнему держа ладони на моей шее. Слегка надавил, и глаза испуганно распахнулись. Когда-то давно мы пытались играть в удушение, но быстро отказались от этого — Вадим не мог контролировать силу и меня вырубало прямо во время секса.

Перед глазами начало медленно темнеть, пульс сбился. Я распахнула рот, заскребла руками по ножке стола. Металлический стук наручников о металл стал последним, что я услышала, прежде чем потерять сознание.

Во рту было сухо. Настолько, что язык с трудом шевелился, прилипая к нёбу. Запястья гудели, ныло всё тело, между ног отчётливо саднило. С трудом, я разлепила веки — ресницы слиплись солёной коркой. Спальня. Наша спальня, в которую уже не надеялась вернуться. Я лежала на кровати, полностью обнажённая. Руки перетягивали верёвки, привязанные к изголовью, запястья тоже были крепко зафиксированы, не пошевелиться. Мой телефон лежал на тумбочке, как насмешка над свободой.

— Очнулась? — Вадим вышел из душа в одном полотенце. — В этот раз я что-то погорячился, ты не приходила в себя час.

— Час? — сипло спросила я. Осторожно подтянулась повыше на подушке. Плечи тут же заныли, верёвки на ногах натянулись.

— Около того.

Присев на край кровати, Вадим погладил мой живот, задумчиво посмотрел на грудь и коснулся кончиком пальца правой. Я опустила глаза: груди были покрыты мелкими синяками, соски болели, словно их кто-то кусал. Скорее всего, так и было. Стоит сказать Вадиму спасибо за то, что всё это время я была без сознания. Он никогда не был со мной таким грубым, но видимо, полная безнаказанность творит чудеса.

— Не боишься, что подпортил товарный вид? — хрипло спросила, спокойно встречая его взгляд.

— Не боюсь, — хмыкнул Вадим. — Твоему хозяину это даже понравится. Он любит пожестче.

Пожестче. От картин, моментально вставших перед глазами, снова затошнило. Я честно пыталась дышать медленно и размеренно, но воздух вырвался из лёгких короткими выдохами. От гипервентиляции начала кружиться голова, перед глазами снова поплыло.

— Хватит. — Хлёсткая пощёчина моментально привела в чувство. — Не разыгрывай из себя барышню, теряющую сознание при слове «член»!

— Я хочу в туалет, — сказала как можно спокойнее. Пока не то, чтобы сильно хочу, но надо понять, что будет делать Вадим в такой ситуации.

— Потерпишь, — хмыкнул он, поднимаясь. — Кстати, Бессонов отреагировал так, как надо. Смотри.

Я жадно впилась взглядом в экран своего телефона. Слёзы снова подступили, размывая картинку.

«Спасибо за проведённое время. Это было весело. Кстати, твои договора у меня, если станешь меня искать, я их солью. Вещи можешь выбросить. Прощай».

И короткое: «Сука!» в ответ. Поверил. А разве у него не было причин не верить? Кто бы на его месте отреагировал иначе? Отчаяние накрыло оглушающей волной. Я зажмурилась, душа рвущиеся наружу рыдания, но сдалась, заплакала тихо, отчаянно, пряча лицо в сгибе локтя.

— Вот видишь, Ленусик, я был прав. Так что советую тебе не играть в оскорблённую невинность, а расслабиться и получать удовольствие. Его я тебе гарантирую.

Он вышел, оставляя меня наедине с болью, захватившей всё нутро. Снова жалкая, ненужная, одинокая, как никогда прежде. Я чувствовала, как ширится пустота в груди, заполняя каждую клетку. И проваливалась в эту пустоту, теряясь в ней. Где мой супергерой, который спасёт и унесёт на руках в мир с единорогами и радугой? Зачем мне показали, какой яркой может быть жизнь? Чтобы отобрать одним махом, опустив на самое дно? Если душа может сломаться, моя взорвалась с оглушительным треском, засыпая всё вокруг хрустальными осколками.

Без особой надежды я снова подёргала верёвки, но они были затянуты в крепкие узлы по бокам кровати, зубами не дотянуться. Вадим зашёл в спальню так стремительно, что я вздрогнула. В руке он держал непрерывно звонящий телефон. Оглянувшись, распахнул комод, достал свои трусы, скомкал и запихнул мне в рот. Потом подмигнул и принял звонок:

— Слушаю. В последний раз я видел её, когда вы приезжали за вещами. — Он помолчал, а я отчаянно замычала, услышав знакомый голос. Вадим угрожающе качнул головой и положил ладонь на шею. — Это не мои проблемы, Максим. Надеюсь, нарушение контракта не скажется на мне?

Макс что-то коротко крикнул и оборвал разговор. Вадим тут же убрал ладонь и вытащил кляп изо рта.

— Теперь точно всё. Искать тебя здесь он не будет. Ты исчезла, Ленусик. А когда появишься, я очень хочу стать свидетелем вашей встречи.

— Мудак! Чтоб ты сдох! Ненавижу тебя!

— Конечно, ненавидишь. Я в тебе не сомневался.

Я дёрнулась, когда он погладил щёку, попыталась ухватить руку зубами, но Вадим успел вовремя её одёрнуть.

— Успеешь ещё накусаться. Отдохни пока, позже приду с обедом. Ты же хочешь есть?

Можно было играть в гордость, но если мне нужны силы, надо есть. Если я надеюсь всё-таки сбежать из этого кошмара. Злость на Вадима подстегнула: всё-таки сдаваться рано. Выберусь и приду к Максу. Расскажу всё, даже если он не захочет выслушать. Он поймёт, поверит, обязательно поверит! Телефон постоянно светился, Макс названивал мне, и это выводило из равновесия: вот он, так близко, только протяни руку и коснись экрана. Но всё, что мне было доступно: беспомощно смотреть на растущее количество пропущенных вызовов.