долгих лет охлаждения опять запылали ревностью к вере своих отцов, что обеспечивало их содействие в исполнении всякого плана к быстрому освобождению их от рабства египетского и от близости ненавистного идолопоклонства. Доказательств этого не было надобности ждать долго. Все старейшины Израиля, будучи собраны на совещание и получив известие о приближающемся событии, с радостью приняли эту весть, и через них она с быстротой молнии облетела все колена, все племена и семейства, и народ поднял голову и исполнился радости. Старейшины донесли великим братьям, что «народ поверил» им и возрадовался, что «Господь посетил сынов Израилевых» через Своих избранных посланников и в благодарственном уповании «поклонился». Тогда оставалось только сообщить волю Божию фараону и просить его об освобождении народа, и братья-освободители пошли пред лицо гордого властителя.

XVI. Ходатайство перед фараоном и казни египетские. Приготовление к исходу. Пасха

Когда Моисей снова явился на берегах Нила, то главного угнетателя народа израильского уже не было в живых и престол перешел к его наследнику — бесхарактерному, но жестокому деспоту, который своим упорством подверг страну ужасным бедствиям. Наиболее любимой резиденцией фараона этого времени был город Танис, или Цоан, лежавший на одном из северных каналов Нила, в области Гесем. Это был город колонн, статуй, сфинксов и украшений всякого рода, какими вообще отличались резиденции фараонов. Великолепные дворцы были местом постоянных придворных пиршеств и ликований, которые были в разительном противоречии с тем, что делалось за их стенами, где народ стонал от непосильных работ и повинностей. Представителями этого народа и явились во дворец Моисей с своим братом Аароном.

При государственной беспечности фараона, едва ли имевшего возможность знать действительное состояние своего государства и судившего о нем только по окружавшей его придворной пышности и раболепству придворных льстецов, превозносивших славу и могущество фараонова престола, появление во дворце каких-то дерзких представителей ничтожного, презренного инородческого племени могло только вызвать у фараона улыбку презрения. На просьбу Моисея и Аарона отпустить израильский народ в пустыню для принесения жертвы Господу фараон высокомерно и в то же время благодушно отвечал, что он не знает никакого их Господа и советовал бы им не предаваться праздным смутам в народе, а идти заниматься своим собственным делом. «Зачем вы, Моисей и Аарон, отвлекаете народ мой от дел его? Ступайте на свою работу», — сказал он и с этим выпроводил ходатаев за угнетенный народ. Фараон, очевидно, не понимал еще всей важности готовящегося события, но видел, что в народе израильском началось какое-то незаконное движение. Движение это, думал он, происходило от праздности, и поэтому велел усилить работы и повинности. Египетским надзирателям запрещено было выдавать рабочим даже солому для кирпичей, и народ должен был сам отыскивать ее для себя, теряя время, а между тем от них требовали изготовления того же урочного числа кирпичей, подвергая жестоким побоям и наказаниям за всякий недочет в них. Народ возопил еще больше и выражал негодование даже на Моисея и Аарона, считая их прямыми виновниками своих усилившихся страданий. Тогда Бог, возобновив Свое обетование вывести народ в Землю обетованную, дал Моисею и Аарону окончательное поручение ходатайствовать перед фараоном, предупреждая их о противодействии и упорстве последнего, но показывая вместе с тем, что все это послужит лишь к обнаружению всемогущества Божия и заставит самих египтян признать силу Иеговы. И вот братья-освободители опять явились во дворец, чтобы решительно потребовать отпущения народа, подтверждая свое право на то необычайными знамениями.

На этот раз фараон внимательнее отнесся к представителям израильтян, созвал придворный совет, чтобы официально выслушать их заявления. В доказательство правоты своего требования Аарон бросил свой жезл на пол, и он мгновенно превратился в змея, шипя и извиваясь. Как ни чудесно было это знамение само по себе, но для Египта в нем не было ничего необычайного. Оно, по-видимому, не особенно смутило фараона. Он позвал своих придворных волхвов Ианния и Иамврия, и они своими чарами сумели сделать нечто подобное. Таким образом, первым своим знамением Моисей с своим братом не могли доказать необычайности своих полномочий, и жезл Аарона только в том отношении превзошел жезлы египетских волхвов, что, превратившись в змея, пожрал их. Фараон, очевидно, только с любопытством просвещенного деспота взглянул на этот, по его мнению, «фокус» представителей израильского племени и остался, несомненно, доволен подобным же искусством своих придворных волхвов. Об отпущении народа он и думать не хотел. Тогда над Египтом разразился ряд бедствий, которые по быстроте следования и величию были беспримерны в истории страны и по справедливости получили название казней египетских.

Когда фараон решительно отказался удовлетворить справедливую просьбу Моисея, страну постигло первое бедствие: вся вода обратилась в кровь. Все казни египетские имеют не просто стихийный характер, но религиозно-нравственный смысл. Они имеют целью не только сломить упорство деспотического правительства, но и подорвать в глазах народа значение их богов. Первая казнь была прямо направлена против главного божества страны, Озириса, как олицетворения Нила, который оказался бессильным защитить страну от этого бедствия, и жрецы его своими чарами могли только увеличить бедствия, обращая также воду в кровь, а не восстанавливая ее первоначального свойства. Вода оказалась негодной к употреблению, рыбы умирали в ней, и египтяне принуждены были рыть новые каналы, чтобы не погибнуть от жажды.

Вторая казнь, наслание жаб, также прямо направлена была к подрыву египетского идолопоклонства, именно культа богини Хект, «гонительницы жаб», изображавшейся с головой жабы. В известные периоды жабы появляются во множестве в Египте, особенно когда Нил и его каналы во время высшего разлива заливают и наводняют все высыхающие обыкновенно болота и низменности. Жабы и лягушки всякого рода нарождаются мириадами, и древние египтяне обращались за помощью к богине Хект. Так было и теперь, вследствие наказания Божия, но в еще более ужасной, небывалой степени. «Гонительница жаб» оказалась бессильной помочь беде, и жабы наполняли даже дома и постели, что было истинным бедствием для такого брезгливого и чистоплотного народа, как египтяне. Волхвы своим искусством только усиливали бедствие, которое, очевидно, было так необычайно и тяжело, что фараон принужден был обратиться за помощью к Моисею и Аарону. Тут он показал первый признак уступчивости, которая, однако же, скоро опять сменилась упорством высокомерного деспота.

В наказание за это последовала третья казнь и притом уже без предостережения, которыми сопровождались первые две. Почва берегов Нила, как и всё там, считалась священной, и ее боготворили под именем Себ, или отца богов. Теперь она должна была подвергнуться осквернению. Вся земля обратилась в мошек и разных насекомых. «И были