Рэн плавно поднялась, ее янтарные глаза вспыхнули под оценивающим взглядом Бисли. Ни слова не говоря, она подошла к грубому столу, взяла почти пустой кувшин с элем и налила немного в кружку. Сделав глоток, она поставила кружку на стол перед Бисли, про себя отметив его положительную реакцию.

– Вот так-то оно будет лучше, девка. Я люблю, когда мои женщины дружелюбны, – усмехнулся он.

Рэн выдавила из себя слабую улыбку и села на стул перед матросом. Она снова услышала слова Лотти, словно ей опять было восемь лет: «Старайся пользоваться тем, что у тебя под рукой, дитя мое. Если это твои собственные руки, действуй ими. Застигни мужчину врасплох – и тебе не трудно будет с ним справиться».

Не переставая улыбаться, Рэн откинулась на спинку стула и приподняла подол платья. Подняв ногу, она неторопливо начала снимать чулок, позволив Бисли увидеть нежную кожу на своих бедрах. Затем встала, расстегивая пуговицы платья, двинулась в обход стола и остановилась рядом с матросом – так близко, что слышала его неровное дыхание. Все это время мозг Рэн напряженно работал. Она знала, что может это сделать. Раньше она умирала от страха, мучилась из-за злодеяний Малькольма, но теперь все прошло. Если план провалится и она умрет – так тому и быть. Но сражаться она будет до последнего вздоха. По крайней мере, умирая, она будет знать, что пробовала спасти себя.

Рэн посмотрела на Малькольма, который спал на кровати с открытым ртом: выглядел он отталкивающе. Как могла она верить, что он любит ее? Если он внезапно проснется, придется поступить с ним, как с Калебом в саду, хотя сделать это было нужно в тот момент, когда она переступила порог его комнаты.

Не спуская глаз с Бисли, который допивал остатки эля, Рэн проверила свой чулок на прочность.

Петля на шею, упор коленом в спину, держаться подальше от его пальцев – и все будет кончено…

Янтарные глаза запылали, когда Рэн уперлась коленом в широкую спину Бисли и крепко затянула чулок вокруг его мощной шеи. Матрос сопротивлялся: руки его сжались в кулаки и дернулись назад, прежде чем вцепиться в шелк на шее. Закрыв глаза от ужаса, с искривленным в беззвучном крике ртом, Рэн рывком затянула петлю на шее моряка и держала так до тех пор, пока Бисли не испустил последний дух.

Малькольм открыл затуманенные глаза и увидел жуткую картину, представшую перед ним. Глухой удар тела Бисли об пол заставил его окончательно проснуться и остро ощутить нависшую над ним опасность.

Пригнувшись, как дикое животное перед прыжком, Рэн сделала шаг, потом другой, и Малькольм, загипнотизированный ее взглядом, подался назад. Глаза девушки вспыхивали желтым огнем, когда она крадучись продвигалась к намеченной цели – тяжелым щипцам у пылающего камина. Еще шаг, еще…

В тот момент, когда Рэн схватила железные щипцы, Малькольм резко выбросил вперед ногу, но это ему не помогло. Рэн подняла свое оружие и ударила Уэзерли прямо в лицо. Из глубокой раны полилась кровь. Рэн взмахнула каминными щипцами и нанесла удар в голову. Малькольм закрылся обеими руками и заскулил от страха. А Рэн продолжала атаку, на этот раз стараясь попасть в живот. Она била его до тех пор, пока Уэзерли не упал на пол и не взмолился о пощаде.

– Ты взял меня, как животное, обращался со мной, как с животным; то же самое я сейчас делаю с тобой. Кто из нас выживет, а, Малькольм? Я! Потому что меня здесь не будет, когда вернутся твои дружки-головорезы. Тебя они обвинят в том, что случилось с Бисли. Твоя жизнь не стоит ни гроша. Ни гроша, Малькольм!

Она стояла на некотором расстоянии от Уэзерли. Дыхание ее постепенно выровнялось, и девушка рассмеялась. Никогда еще Малькольм не слышал такого смеха. Он испугал поверженного насильника больше, чем раны и понимание того, что с ним произойдет, когда вернутся матросы.

Сквозь красный туман Малькольм увидел, как Рэн сняла чулок с толстой шеи Бисли и натянула его на ногу. Изящным движением она застегнула пряжки на туфлях и поправила платье.

– Я покидаю тебя, Малькольм. Если ты когда-нибудь приблизишься ко мне, я сделаю с тобой то же самое, что и с твоим дружком, – после этих слов она снова рассмеялась.

И этот смех, а не ее слова, заставил Малькольма в ужасе попятиться.

На улице, где дул прохладный ветерок, Рэн мгновенно растворилась в темноте. Все привычки и умения прошлой жизни вернулись к ней. На темных улочках люди жили своей жизнью, покидая свои убежища, чтобы добыть пищу и тем самым протянуть еще один день. Она прежде жила так, сможет жить и теперь. Еще сутки – и она тайком проскользнет на корабль Калеба. Что будет дальше, Рэн пока не загадывала. Сейчас ей требовалось место, где можно провести остаток ночи и спрятаться до того момента, когда «Морская Сирена» будет готова к отплытию.

«Я совершенно не изменилась, – говорила себе Рэн, ступая по булыжникам мостовой. – Меня избили, изнасиловали, но я не перестала быть прежней Рэн. У меня то же сердце, ум и привычки, и я уцелела в схватке».

Девушке и в голову не приходило считаться с тем фактом, что она только что убила одного человека и покалечила другого. Ради того, чтобы выжить, все средства хороши.

Бархатистая тьма ночи была только на руку беглянке. Рэн остановилась лишь раз, чтобы определить, где находится, а потом осторожно продолжила путь по лабиринту узких улочек и трущоб. Где-то здесь должна быть маленькая выщербленная дверь, висящая на сломанных петлях… Лотти поможет ей. Лотти обнимет свою девочку сильными руками и утешит. От нее будет исходить знакомый запах чего-то кислого и грязного…

Рэн улыбнулась про себя. Лотти наверняка крепко шлепнет ее и отругает за то, что Рэн ни разу не навестила ее за все эти годы. А если у старушки сегодня вечером неважное настроение, то Рэн может достаться как следует – в знак того, что Лотти все еще как-то связана с ней.

Старая Лотти считалась королевой лабиринта, и время от времени к ней приходили за помощью все обиженные и покинутые. Если ты ладил с Лотти, то никогда не оставался без куска хлеба и тюфяка, полного клопов. Философия Лотти была очень проста: если порядочные люди видят ползающих по тебе насекомых, они быстро оставляют тебя в покое; несколько укусов никогда не причиняли никому вреда, а мыло и вода – настоящие убийцы.

Лабиринт… Рэн огляделась вокруг. Десять лет – очень долгий срок. Нужно сосредоточиться и вспомнить. Прижав пальцы к вискам, Рэн заставила успокоиться свой возбужденный мозг. Тогда, много лет назад, она «освободила» от кошелька некого джентльмена, и он погнался за ней. Куда же она бежала?.. Рэн бросилась направо, потом свернула налево, и от джентльмена остались одни воспоминания, но она бежала и бежала, пока, наконец, не оказалась у выщербленной покосившейся двери… Благодарение богу за большой желтый шар на небе!

Сделав глубокий вдох, Рэн резко постучала в дверь три раза, на уровне глаз, а потом еще один раз – так, как делала много лет назад. Девушка повторила все это еще три раза, прежде чем за дверью скрипучий голос спросил, кто это ломится в дверь в такой неурочный час.