Валентина убеждала всех в исключительном лечебном эффекте содержания детей с патологией в одном коллективе. Важна и особая диета, и специальные развивающие занятия, игры.

Эффект в ее садике регистрировали ежегодно. Медики удивлялись.

А теперь Валентина боялась неприятностей. Она только не знала, с какой стороны они придут.

* * *

Мы опять ехали. Я за рулем, рядом Кирилл, на заднем сиденье Анна.

Из проезжающего по соседней полосе междугороднего автобуса в открытые окна свесились пассажирки — от пятнадцати до пятидесяти лет и от нечего делать пялились на мою машину и на моего Кирилла. А он им, зар-раза такая, приветственно помахал в ответ. Злость, тихо дремавшая во мне, начала разрастаться и наливаться силой, но тут Анна постучала ладошкой по плечу Кирилла.

— Так что ты там говорил о бивнях?

Кирилл вынужден был отвлечься от пассажирок в автобусе и повернуться к Анне. То есть он стал на полметра ближе ко мне и даже, когда особенно увлекался рассказом, наклонялся к моему плечу.

— Так вот, слушай. Бивни мамонтов с каждым годом становятся дороже. В зоне вечной мерзлоты, в тундре, они пролежали десятки тысяч лет. И лежали бы еще. Но в последние пятьдесят лет многие захоронения ископаемых красавцев затоплены нефтью-сырцом. Это из-за варварских методов нефтедобычи. Специалисты утверждают, что бивни катастрофически гибнут. Помимо химического воздействия нефти на денту, повышается температура самой почвы и разрушается эффект вечной мерзлоты. Начинают жить обычные микроорганизмы, которые очень медленно, но все же разлагают бивни.

— Интересно.

Я посмотрела в зеркало заднего вида. Анне действительно было интересно.

— И что из них делают? Фигурки-игрушки? Я как— то в ювелирном магазине ожерелье видела, очень симпатичное.

Кирилл поморщился.

— И это тоже. Но есть у них еще одно свойство, медицинское… Не могу точно сказать, не до конца понял и к тому же обещал не трепаться.

Анна посмотрела на автобус, в котором женщины не переставали всматриваться в наши окна, выглядывая Кирилла, и решила продолжить отвлекающий маневр.

— А почему была такая секретность с перевозкой?

Оранжевым светофором зажегся мой голос номер один: «Включайся! Тяни одеяло на себя, а то Кирилл рассмотрит какую-нибудь тетку из автобуса!», и я влезла со своими комментариями.

— Потому что замучились бы оформлять разрешение на вывоз. По сути бивни никому не нужны. Но как срабатывает инстинкт бюрократа? Если люди чем-то сильно заинтересовались, значит, надо содрать с них деньги. Сколько — никто не знает, как оформлять вывоз, тоже не ясно. Короче, связываться с местной администрацией — долго и дорого.

— Знакомая ситуация. — Аня достала из кармана шорт носовой платок и вытерла пот, выступивший над верхней губой. — И вы знаете, куда их продавать?

Я тут же почувствовала, что вспотела, и тоже достала носовой платок.

— Мы ехали под заказ. Правда, Кирилл?

Я промокнула свой лоб. Лицо Кирилла было так близко к моему. Не была бы я сейчас за рулем, полезла бы целоваться.

— Правда, — спокойно ответил он.

От его голоса меня окатило жаркой волной, и я опять взмокла, теперь точно не от жары.

Автобус с кокетливыми дамами наконец-то остался позади, и с правой стороны по ходу автомобиля потянулись торговые павильоны рынка.

— Машуня, давай тормознем, мне нужны средства гигиены, гели-дезодоранты и всякие майки-футболки.

Я поймала взгляд Анны в зеркале заднего вида и сделала преувеличенно удивленное лицо.

— С ума сойти! А я-то думала, что ты совершенно святая и из средств гигиены тебе нужна только колодезная вода.

Смех Анны разлился веселой волной.

— Не только. Еще я люблю вкусно есть, сладко спать, смотреть хорошие фильмы и читать полезные книги. А еще хорошее вино, дорогой коньяк и, наверное, мужчин. Во всяком случае, своего я очень любила, своего бывшего мужа… — Поймав в зеркале мой виноватый взгляд, отмахнулась. — Я уже отревелась по поводу Гриши, мне теперь почти не больно. А прокладки все равно нужны. Тормози, Маша.

— Ну, слава богу. А то я боялась, что ты ближе к ангелам, чем к нам, грешным.

Тихо улыбнувшись, Анна наклонилась ко мне.

— Если к ангелам, то не к белым и не к черным, а к серым ангелам.

Я разудало въехала на стоянку Торгового центра.

В магазине мы пробыли ровно пятнадцать минут. Я скупила все виды футболок и маек, которые могли на меня налезть, долго торговалась, высчитывая скидку.

Шорты и кроссовки я купила по тому же принципу — «чтобы влезло». Анна подошла к процессу более тщательно, выбрав всего две майки, шорты, коротюсенькую юбочку и туфли на низком каблуке.

Мы тут же переоделись в обновки. Аня в розовых шортах и в белом топике, я в шортах защитного цвета и в самой дорогой из купленных футболок. Футболка была не просто с глубоким декольте, но еще и с дырами в трех местах спереди и в четырех сзади. Каждая дыра сопровождалась прикольным рисунком и надписью типа: «Не плюй в колодец — сгодится водицы напиться», «Не стой под «стрелой» — убьет!» и так далее. А прорезанные дыры — видимо, для лучшего усвоения окружающими правил житейской мудрости.

— Тебе очень идет, — оглядела меня Аня. — Даже помолодела.

— Кстати, — я тоже оглядела Анну, — а сколько тебе лет?

— Тридцать один будет в этом году, — просто ответила Анна.

— Что?

В шортах, в обтягивающей майке, с двумя косичками, Анна «тянула» от силы года на двадцать три.

В голове вспыхнул оранжевый свет: «Она на год старше тебя». Голубой свет радостно завопил: «У-р-ра!» «Не «уракай», — охолонил болотный голос. — Выглядит-то она гораздо лучше и моложе».

Мы вернулись в машину. Я с четырьмя пакетами, Анна с двумя. За руль сел Кирилл.

Анна набрала телефонный номер из четырнадцати цифр с кодом Москвы и, дождавшись женского голоса, отключилась.

— Это я опять маме звоню, — как бы извиняясь, сказала Анна.

Отвечать мне было нечего, я ничего не понимала, и Анна принялась объяснять в своей неспешной манере.

— Понимаешь, я действительно очень изменилась, мое новое тело сформировалось окончательно. Я боялась испугать отца и высылала старые, первого года фотографии. Мне так хотелось приехать к маме с папой, обрадовать их… Но Геннадий запретил мне выезжать, это могло сказаться на моем здоровье. А родителей в Зону не пускали.

* * *

Новое тело Анны сформировалось окончательно. К тому времени исполнилось три года ее пребывания в той очень странной географической точке Земли.

Ее, припорошив гипсом, можно было выставлять в любом музее мира в качестве классической статуи и, наоборот, нацепив пару ажурных лоскутов, фотографировать для эротического журнала.