Мужчина со шрамом рассмеялся. Его смех в полумраке комнаты прозвучал легко и непринужденно.

– Я не предполагаю. Я знаю.

– Тогда приступайте. – Венн повернулся к дверям.

– Мои условия…

Венн резко развернулся и со злостью во взгляде посмотрел на Маскелайна.

– Если вернете Дэвида и Лию живыми, можете забрать хоть все это проклятое поместье вместе с душами всех его обитателей. Но если вы меня обманете… – Венн шагнул вперед. – Если вы тратите мое время ради достижения своих…

Громкий лязг заставил всех вздрогнуть от неожиданности – Пирс уронил на пол бобину с пленкой.

– Упс, – с невинным лицом выдохнул он.

Венн зло посмотрел на слугу:

– Хочешь что-то сказать?

– Ну… С этим можно подождать. Вы помните манускрипт Ди, ваше сиятельство? Я сейчас над ним работаю и думаю, там есть вещи, которые могут нам пригодиться. Может, Мортимер Ди и не сам лично сконструировал Хроноптику, но он определенно знал о ней много интересного.

Маскелайн, как только это услышал, как будто ожил. Он отошел на два шага от окна и переспросил:

– Ди? Вы нашли его бумаги?

– Сара нашла, – уточнил Уортон, посчитав, что девушке это будет приятно.

Однако эффект оказался обратным.

Сара недобро зыркнула на учителя и заявила:

– Всего одна изрисованная страница с нечитаемыми каракулями.

– Возможно, это как раз то, что мне нужно! – Маскелайн не на шутку разволновался. – Где он?

– В сейфе, но… – Пирс посмотрел на Венна и приподнял одну бровь.

– Отдай ему копию, – распорядился Венн.

Маскелайн поспешил к выходу.

Венн взглядом проводил его до двери и холодно добавил:

– Но браслет останется у меня. И если вы провалите все дело, я отдам вас Ши на вечные муки.

Маскелайн на секунду задержался на пороге и вышел.

– Вот и славно. – Пирс взял на руки одну из кошек. – А теперь – ланч?

Уортон отправился на поиски Джейка.

Он нашел его в клуатре. Горацио висел у парня на шее и что-то верещал прямо ему в лицо. Но парень его даже не замечал.

Уортон только раз глянул на Джейка и бросил ему пальто.

– К черту запеканку Пирса, мы едем в паб.

Джейк не пошевелился.

– Черная смерть? – пробормотал он с побелевшим от страха лицом.

Уортон замер с одной рукой в рукаве, потом рывком надел дафлкот и целиком сосредоточился на застегивании деревянных пуговиц.

– Не сдавайся, парень.

– Мне страшно. – Джейк поднял голову и посмотрел на учителя. – Это странно?

– Нет. Совсем нет. Но ты Джейк Уайльд. Ты тот сумасшедший, который, чтобы убраться из школы, порезал Паттену руку. Ты не сдаешься. Вот почему у тебя репутация несносного парня. И поэтому ты победишь. Сейчас Маскелайн на нашей стороне. Он – странный тип, я не представляю, чего от него можно ожидать, но он не первый раз имеет дело с этим зеркалом. Послушай, какую сделку он заключил с Венном.

Юноша кивнул и вполуха выслушал Уортона, потом вскочил, и Горацио, заверещав от радости, повис на нем вниз головой.

– Хорошо, – решил Джейк. – Идемте отсюда. Мне надо подумать.

Сара сидела на широком подоконнике, подтянув колени к подбородку, и наблюдала за тем, как машина дернулась и поехала по затопленной дороге. Так она просидела, пока автомобиль не скрылся за черными ветками вязов. На секунду она почувствовала острую обиду. Они даже не предложили поехать с ними.

Вспышка Джейка причинила ей боль. Он такой избалованный мальчишка! Понятия не имеет, через что ей пришлось пройти, не представляет, какой ужас творится в будущем, а она даже не может ему об этом рассказать. Ни об ужасных экспериментах Януса, ни о тайнах секретной организации «Зевс». Он думает только о своих проблемах. И Венн ничем не лучше.

Сара тряхнула головой и закончила шнуровать выданные Пирсом туристические ботинки. Потом надела найденный им же красный дождевик. Он оказался чуть великоват.

Ну и черт с ними. Монета. Вот о чем надо думать. Она должна раздобыть эту монету.

Сара выскользнула из дома через боковую дверь в затопленный дождем сад. Осторожно, так что развешанные над дверью металлические ножницы и бруски едва слышно звякнули, прикрыла ее за собой. У Пирса и здесь была установлена камера наблюдения, но Сара знала, что он слишком занят приготовлением ланча и не станет следить за дверью. Она быстро пробежала по гравиевой дорожке за дом.

В Уинтеркомбском аббатстве множество внутренних дворов, надворных построек и флигелей. В ее времени большинство из них уже разрушены, но в этом веке все на месте, а крыши и эркерные окна еще целы. Один из домов, который Пирс называл аббатской кухней, представлял собой готический восьмерик с огромной трубой. Когда-то там давно уже умершие повара средневекового аббатства готовили яства для великих праздников Рождества и Пасхи.

Дом стоял посреди заросшей крапивой поляны, по его стенам расползались толстые стебли плюща с блестящими от влаги листьями.

Сара засунула руки под один из стеблей и уперлась в стену. Кладка сырая и искрошенная. На голову и за шиворот с листьев обрушились каскады воды. Она передернула плечами и продолжила ощупывать стену. Наткнулась на пустоту, ступила под стрельчатую арку и, тяжело дыша, принялась на карачках продираться сквозь листья.

Потом встала и снова оказалась под душем дождевых капель.

Внутри царила сырость, дыхание превращалось в пар, свет был рассеянным, все вокруг – зеленым. Сара огляделась, потом посмотрела под крышу, там, громко хлопая крыльями, вспорхнул с балки голубь.

– Ты здесь?

Ответа не последовало, но девушка слышала его дыхание.

Сара вытащила из кармана фонарик, посветила вокруг. Древнюю кирпичную трубу тоже увивал плющ. Под одним из свисающих с трубы стеблей девушка разглядела темный силуэт. Гидеон, сгорбившись, сидел в развалинах очага. Когда она подошла ближе, юноша поднял голову.

Сара охнула.

Лицо Гидеона покрывали кровавые полосы, веки покраснели.

Рукава зеленого плаща превратились в лохмотья.

Все пальцы содраны.

– Господи, что с тобой случилось? – шепотом воскликнула Сара.

Гидеон посмотрел на нее так, будто ненавидел.

– Меня превратили в крапивника, – едва слышно ответил он. – Ши на меня охотились.