Скрынников соглашался: «Предки Кузьмы Минина происходили из Балахны — небольшого поволжского городка в окрестностях Нижнего Новгорода. В России в то время фамилии едва лишь входили в обиход и еще оставались уделом избранных, принадлежавших к верхам общества. Простонародью заменой фамилии служило отчество. Деда Кузьмы звали Анкудином (или Акиндином), отца — Миной Анкудиновым. Самого же Кузьму величали всю жизнь Мининым, а под конец уважительно — Кузьмой Миничем… В конце царствования Грозного Мина Анкудинов числился одним из совладельцев соляной шахты (трубы) „Каменка“».

Если выводы этих исследователей родословной Минина верны, то герой России был внуком Акиндина Власова и сыном Мины Акиндинова (или Анкудинова). У Акиндина был брат Коска (видимо, Константин) Власьевич. У Мины было два брата — Федор и Иоанн Акиндиновичи.

Мина Анкудинов владел в Балахне дворами, крупной солеварней, тремя деревнями с пашнями и работниками, лесными и луговыми угодьями. «Очевидно, что богатство Мины Анкудинова, его сыновей, внуков и правнуков складывалось разными путями. Они извлекали прибыль из солеварения, скупали городские земельные участки, торговали рыбой и мясом, владели сельскохозяйственными угодьями, а некоторое время — даже деревнями, имели подневольных людей», — писал Кучкин.

Эта версия подтверждается и тем, что и после 1612 года в Балахне продолжает тянуться мининский след. Например, любопытно, что одна из соляных скважин там окажется в общем владении Федора Минина, родственника Мины Анкудинова, и князя Дмитрия Пожарского. Переписная книга 1674–1676 годов зафиксировала, что там жили Иван и Петр Ивановы дети Минина, в которых сторонники «балахнинской» версии видят внучатых племянников Кузьмы Минина.

Гипотеза о том, что Кузьма Минин родился в Нижнем Новгороде, основана на свидетельствах документов, в которых он называется нижегородцем. Так, в «Повести достоверной о победах Московского государства», а это одно из самых ранних литературных произведений о Смуте, читаем: «Был же в 1612 году в Нижнем Новгороде некий муж добродетельный и очень рассудительный, по имени Козьма Минин, посадскими людьми выбранный земским старостой в Нижнем Новгороде».

Кузнецов и Морохин в недавней биографии Минина заключают: «Запись в синодике Печерского Вознесенского монастыря, где обозначен „род Козмы Минина нижегородца“, позволяет говорить о том, что происходил Минин родом из Нижнего Новгорода». Добавляют и такой факт: «В „Сказании Авраамия Палицына“ Минин назван человеком „ис посадских людей“. Также „посацким человеком“ именует Минина и автор „Нижегородского летописца“».

Вячеслав Козляков, отталкиваясь от исследования нижегородских синодиков, предпринятого Пудаловым, утверждает, что «никаких оснований отождествлять жившего в Балахне в конце XVI века Мину Анкудинова и его детей с нижегородцами Миниными не имеется. Сам переход с посада на посад уже являлся непростым делом и не мог пройти безболезненно из-за круговой поруки и раскладки уплаты податей. Сомнительно также, что нижегородский посадский „мир“ доверил командовать собой выходцу из пришлого рода».

Обе версии о месте рождения Минина выглядят правдоподобными, за обеими стоят имена авторитетных исследователей. Однако верной может быть только одна из них: он не мог появиться на свет одновременно в двух местах. Окончательный ответ дадут историки будущего. Или не дадут. На сегодняшний день в научных кругах принята нижегородская гипотеза.

Тот факт, что достоверные данные о времени и месте рождения Кузьмы Минина просто отсутствуют, вполне объясним: в XVI–XVII веках церковные записные книги еще не вели, учитывали родословные только тех людей, которые были на «государевой службе». А историки озаботились биографией Минина только через пару с лишним веков после его кончины.

Оценки даты рождения начинаются с 1570 года и заканчиваются 1580-м.

Мать, похоже, звали Домной (Доминика, Домникея). У Кузьмы была родная сестра Софья (мирское имя неизвестно), которая в апреле 1654 года значилась монахиней московского Зачатьевского монастыря. У него также были братья. Достоверно известно лишь об одном из них — Сергее. В Писцовой книге 1621–1622 годов значились еще трое Мининых — посадские люди Бессон, Григорий и Тихон, которых считают братьями народного героя. Причем Тихон владел большим соляным амбаром, что могло указывать на связь с Балахной.

Кузьма Минин был женат. Супругу звали Татьяна Семеновна, ее происхождение, время и место рождения неизвестны. Никто также не знает, сколько детей она родила. До взрослого возраста дожил один сын — Мефодий, в обиходе — Нефед.

В отношении профессии Минина разногласий меньше, хотя и тут современники по-разному определяли профессиональные занятия будущего народного героя. Большинство из них прямо именуют Минина мясником или «говядарем». «Плач о пленении и о конечном разорении Московского государства» называет Минина «купец коровей», а автор «Пискаревского летописца» именует «неким торговым человеком от простых людей». Князь Катырев-Ростовский так отзывался о Минине: «Козьма убогою куплею питался, сиречь продавец мясу и рыбе в требование людям».

А Кучкин приходил к выводу: «Торговля мясом и рыбой, на что единогласно указывают его современники, по-видимому, составляла одну и, быть может, не главную сторону его деятельности. В действительности она была разнообразнее и шире».

По сведениям протоиерея Андрея Соколова, во многом опиравшегося на предание, в Нижнем Новгороде «он избирается членом Земской избы города, участвуя в распределении и сборе налогов… В зрелые годы Косма Минин был уважаемым человеком, относился к числу зажиточных людей в посадской среде Нижнего Новгорода и отличался исключительной честностью… Еще в 1608 году он дрался с захватчиками и изменниками у Балахны, около села Козино, в Ворсме, Павлове-на-Оке в отрядах воевод Алябьева и Репнина. Весной 1611 года Минин сражался с поляками в Москве — у собора Василия Блаженного, на Сретенке, на Лубянке». Документальных подтверждений этого славного боевого пути нет.

Можно лишь предполагать, пишет Козляков, что «Кузьма Минин, как и другие нижегородцы, оставался верен присяге царю Василию Шуйскому. Но в военных столкновениях, естественно, никакого участия не принимал».

Так или иначе, но в 1611 году Кузьма Минин точно жил в Нижнем Новгороде, торговал мясом и чем-то еще и был уважаемым человеком. Иначе его бы точно не избрали старостой.

Земские старосты выбирались торгово-ремесленным населением из собственной среды и играли ключевую роль в местном самоуправлении, занимая третью ступеньку в городской иерархии после воевод и дьяков. В функции старост входило: раскладка и сбор налогов, помощь в организации переписи податного населения, судопроизводство, вопросы благоустройства города, распространение официальной информации.

Селезнев подчеркивает, что «посадские люди всегда были очень внимательны при выборах земского старосты. Ошибка могла дорого обойтись каждому избирателю. Ведь в случае недостачи или хищения расплачиваться пришлось бы всей посадской общине. Следовательно, на должность земского старосты требовалось выдвинуть человека честного и совестливого. Видимо, таким и был Кузьма Минин. А еще он был „смышлен и язычен“, отличался глубокой религиозностью и „благим добронравием“. Видимо, исходя из всего этого, жители Нижнего посада и совершили свой выбор, сделав Кузьму Минина своим земским старостой (еще один староста был на Верхнем посаде)».