Крик тунца и его песни звучали в Средиземноморском бассейне тысячелетиями. Но однажды они едва не смолкли.

До 1980-х годов японцы тунца не любили. Все тунцы, случайно пойманные там, шли на кошачью еду. В Стране восходящего солнца и сегодня можно встретить немногочисленных гурманов старой закалки, которые презрительно относятся к жирной рыбе: для них настоящие суши могут быть сделаны только из камбалы или морских гребешков.

К сожалению, транспортные компании, перевозившие высокотехнологичную продукцию из Японии в Европу и Америку, хотели что-то перевозить и на обратном пути.

Запустить новую моду в этой стране, переживавшей мощный экономический рост, было нетрудно. Оказалось, что достаточно вымочить мясо тунца в воде, чтобы убрать железистый привкус, который казался японцам отвратительным. И вот, благодаря мощной рекламной кампании, рыба, от которой еще тридцать лет назад воротили нос японские кошки, стала продаваться новоявленным знатокам по цене спортивного автомобиля.

Европа массово направила сейнеры и большие корабли-рыбзаводы, напичканные электроникой и простимулированные инвестициями, на места нереста синего тунца с целью развития бизнеса, сулящего огромные прибыли. Со ставными и кошельковыми неводами, леской с блесной, намотанной на пробковую пластину, гарпунами и т. п. было покончено. Многочисленные маленькие рыболовецкие артели вместе с их тысячелетними традициями ловли тунца постепенно стирались с карты и даже запрещались: тунец стал частной собственностью нескольких владельцев судов для промышленного рыболовства. Животные, когда-то завораживавшие целые народы, теперь продавались на бирже, еще до того как их косяк, собравшийся на нерест, окружат, переместят в огромные садки на откорм, вдали от любопытных взглядов, после чего отправят в холодильных камерах самолетов к последнему пристанищу из клейкого риса и соевого соуса. Запасы тунца быстро истощились, и чем меньше этих рыб оставалось, тем больше вырастали цены, побуждая владельцев сейнеров постоянно увеличивать объемы вылова и заодно способствуя организации разветвленной сети нелегальной ловли тунца.

В начале 2000-х годов, после десяти лет интенсивного вылова, сохранилось всего лишь пятнадцать процентов мировых запасов синего тунца.

Кто знает, почему в тот счастливый день в Средиземном море мне выпал шанс услышать крик тунца. Возвращение тунца было одним из тех чудес, посредством которых море с таким блеском и даже некоторой насмешкой демонстрирует нам свои безграничные возможности.

В конце 2000-х годов, в самый последний момент, были приняты нормативные акты, регламентирующие вылов тунцов и его контроль. Это, безусловно, улучшило ситуацию, но оказалось недостаточно. Ливийская революция, которая вывела из игры главного союзника владельцев французских рыболовецких судов – истребителей синего тунца, тоже частично способствовала его спасению. Но главную роль в увеличении его запасов сыграли естественные двадцатилетние циклы, связанные с солнечной активностью, морскими течениями и другими явлениями, пока еще до конца не объясненными. Благодаря стечению этих обстоятельств, а может, и с помощью одного-двух постаревших духов, к которым когда-то взывали древние, косяки синего тунца чудесным образом снова появились у наших берегов. Их снова много, но это хрупкое изобилие.

И в тот день я вышел в море им навстречу как раз для того, чтобы узнать их тайну и поспособствовать их защите. Я принимал участие в организации кампании по мечению синих тунцов, находясь на борту корабля Федерации спортивной рыбной ловли Монако, которая добровольно присоединилась к программе. В наши задачи входило поймать одну из этих неуловимых рыб и пометить ее, чтобы постараться разгадать ее загадки.

Раздался страшный крик тунца, вызвав суматоху на борту.

Золотистая катушка спиннинга ревела, выплевывая двадцатиметровыми залпами леску под тяжестью сделавшего мощный рывок животного. На корме звучали распоряжения, нужно было убрать остальные спиннинги, закрепить на себе страховочные стропы, всем занять свои посты и приготовиться. А гигантская рыбина продолжала движение в сотне метров от нас и не собиралась останавливаться.

Это было соревнование в силе и хитрости. Нужно было срочно догнать ее, чтобы попытаться вернуть часть лески, которая неумолимо разматывалась, вынудить животное развернуться и снова поплыть к кораблю.

Тунец наверняка не чувствовал ничего, кроме едва ощутимого изогнутого крючка, зацепившегося за губу, и считал его просто костью своей обычной добычи. Я всем своим весом пытался притянуть добычу к себе, вываживая с помощью удилища, но это как будто никак не влияло на траекторию ее движения.

И все же тунец в конце концов устал. Описывая большие круги недалеко от корабля, он стал постепенно подниматься на поверхность. Он не сдавался, он ослабел совсем чуть-чуть. Выглядело это так, будто он всего лишь хотел поближе рассмотреть судно, при этом в его глазах читалась неукротимая гордость. Он не был побежден и сам дарил нам возможность поймать его. Взгляд тунца забыть невозможно.

Он плавал вдоль корабля, удерживаемый леской. Это было само совершенство, будто сверкающая новая игрушка, только что извлеченная из коробки. Идеальная гидродинамическая форма, полосы цвета электрик, гармоничные бороздки, отливающие медью пятна – словно смотришь на картину суперкреативного современного художника. За ним и за кораблем следовал десяток тунцов его стаи, похожих на скользящие тени. Когда тунец решительно покидает косяк и движется вперед, уверенный в правильности выбранного направления, остальные рыбы стаи доверяют ему и плывут за ним, полагая, что он знает, что делает, причем даже если он ведет их прямиком к рыболовному судну.

Рядом с кораблем рыба весом в добрых тридцать кило пришла в себя и взбодрилась – самое время действовать. Я присел на палубе поближе к ней, вытащил из-за планшира палку с маленькой стрелкой из красной пластмассы с черным цифровым кодом. Быстрый удар стрелой по спине, уверенное движение щипцами, чтобы вытащить из морды крючок, – и вот уже тунец спокойно уплывает в морскую синь с маленькой ярко-красной макарониной на спинном плавнике.

Это словно брошенная в океан бутылка. Меченый тунец проплывет сотни километров и, возможно, однажды встретит кого-то, кто заметит красную пластиковую полоску на его спине и запишет указанный на ней номер телефона.

С тех пор как я начал участвовать в программе мечения тунцов и развивать ее во Франции, десятки рыболовов-спортсменов, покоренных красотой этих животных, тоже “бросили свои бутылки в море” – отправили послания на спине тунцов. Несколько сотен рыбин вернулись в море, унося на спине черные цифры на красном фоне. Некоторые уже рассказали историю своих путешествий. Рыб, меченных во Франции, встречали повсюду – в Америке, в Адриатике, на Балеарах… Многие продолжают плавать и сегодня, дожидаясь того, кто увидит их, набравших еще сотни три килограммов, быть может, через десять лет и невесть где.