— О деньгах же пока ни слуху ни духу.

— Ну, Байси, — отозвалась Шпела. — Ты гений. То есть гений в квадрате, поскольку обычный Гений у нас уже есть. Деньги — это не все!

— Но многое, — вступил в разговор Жан, который в этот момент вошел в библиотеку вместе с Поэтом и Гением.

Теперь все были в сборе.

— Начинаем, — буквально расцвела Биба. — Как главный редактор торжественно благодарю нашего коллегу Байси. Теперь хорошо бы договориться, что и как делать.

Исключительно любезно и с самой сладкой улыбкой она обернулась к Гению.

— Ты не мог бы…

— Конечно, — кивнул в знак согласия Гений. — Сразу же после занятий, когда привезут компьютеры, мы с Пипи могли бы подсоединить их к сети в библиотеке. Это важнее всего.

Биба кивнула и с самым любезным видом и самой сладкой улыбкой спросила Боба:

— Ты тоже так думаешь?

Боб взглядом средней степени приветливости посмотрел вокруг, на Бибу и в окно.

— Да, — ответил он после основательного раздумья.

— Поскольку благодаря Байси мы так здорово начинаем, — вступила в обсуждение Шпела и повторила, — благодаря Байси, я вывешу в Интернете правила, как писать статьи и тексты для блогов и как оформлять ссылки.

— Ты посмотри на эту девчонку, — бросил на нее взгляд Поэт, — ведь она все знает!

— Да, — подтвердил Байси, — она все знает. Я давно это понял.

Прозвенел школьный звонок. Он дребезжал так, как будто ему за это платили и как будто его раздражало, если кто-то мог быть громче, чем он.

— На этом деловое совещание закончено, — провозгласила Биба. — Не опоздайте на урок.

После уроков в библиотеку пришли Гений, Пипи, Поэт и Жан. Перед дверью уже стояли две большие картонные коробки. Красным фломастером кто-то не очень четко написал: редакция «МЕГА». Гений достал из кармана авторучку, зло перечеркнул красную букву «Е» и 312 раз над ней написал «Э».

— Я же говорю, — сказал он, — слушают и не слышат, смотрят и не видят.

— Разве это не из Библии? — спросил Жан.

— Можешь считать, что это почти одно и то же: из моей головы, — засмеялся Гений. Он только сейчас заметил, что Жан гладко выбрит, аккуратно причесан, и необычный аромат, который появился в библиотеке вместе с ними, обильно исходит именно от Жана.

— Это что еще такое? — Гений вопросительно уставился на Жана и многозначительно повел носом во все стороны.

— Давайте сейчас не будем об этом, — важно проговорил Жан. — У меня потом дела.

— Вероятно, такими ароматами ты собираешься не компьютеры покорять, — испытующе взглянув на него, заявил Поэт. Затем решительно добавил: — Мы сегодня будем работать или нет?

Они взялись за коробки и занесли их внутрь. Прошли прямо до конца ряда компьютеров и поставили коробки на принесенный из читального зала стол. Уже через мгновение их не было видно в груде электрических проводов, картона и пенопласта. В этот момент в библиотеке появился учитель Новак. У него на лице было написано, что он не очень-то стремится взойти на этот искусственный холм.

— Здравствуйте, ребята, — начал он, — коллега Кокошникова послала меня узнать, не нужна ли вам случайно какая-нибудь помощь. Однако вы в этом деле большие спецы, чем я, не так ли?

— Без вас будет трудно, — объяснил Поэт, — но мы попытаемся, по возможности, и если дело пойдет, то пойдет. Если мы не справимся, то завтра, может быть, попросим вас о малюсенькой помощи. Для вас это будет пустяк.

— Супер! — согласился учитель Новак и исчез.

— Как слова Поэта сразу же проникают человеку глубоко в сердце, — пробормотал Пипи, пытаясь выпутаться из провода. Еще несколько минут назад он был уверен, что знает, в какие два разъема его нужно вставлять, а теперь провод плотно обвил его вокруг шеи. Не успел он еще до конца освободиться из неожиданного плена, как подал голос Гений.

— Парни, — сказал он, — мы сейчас одни, и мне бы хотелось вам кое-что рассказать. Сердце у меня стучит, как молот в туннеле, и голова вот-вот лопнет.

Все замерли и посмотрели на него. Они увидели до такой степени возбужденного Гения, что все сразу же придержали свои замечания, хотя те так и рвались с языка.

— Вы знаете, что все лето я зависал в институте. В прошлый раз я вам уже намекнул об этом, ну а теперь могу рассказать: сквозь все блокады я добрался до личного электронного адреса руководителя самой мощной державы в мире. Вы не поверите: я преодолел все препятствия.

Голос у него дрожал.

— Я думаю, что мой моральный долг сказать ему все как есть. Теперь меня волнует следующее: вы согласны, чтобы мы это сделали вместе? Скорее всего, начнется такое дерьмо, все будут носиться сломя голову, сходить с ума и шизеть. Скажите, рискнем ли мы? Точнее, хватит ли у вас духу? На мгновение мы заткнем истории глотку. Если нет — я сделаю это сам.

Гений замолчал и стал переводить взгляд с одного на другого.

— Без вопросов! — воскликнул Пипи, которому, наконец, удалось выпутаться из провода. — Мы должны это сделать. У меня этот мир вот уже где, и, если это последнее, что я сделаю, я это сделаю. Ну, Гений, ты гений! Снимаю шляпу. Я за, и немедленно. Сейчас! В первом номере!

Поэт вздохнул.

— Я не могу создать шедевр «Как человек стал великаном», поскольку его уже написали, уведя идею у меня из-под носа![3] Однако то, что предлагает Гений, еще круче. Все мое естество требует, чтобы мы сделали это. Во имя поэзии, которая есть, и во имя поэзии, которая будет.

— Всю жизнь я ел себя поедом, что не обладаю даром слова. Теперь знаю, почему, — проговорил Жан. — Но ясное дело! Я тоже за!

Гений вспомнил инструкции, которые дал ему Делит. Они установят оба компьютера, которые Байси гениально выманил у ничего не подозревающих политиков, и подключат их к школьной сети. И Гений на один из компьютеров где-нибудь в середине этой сети, ведь все, когда это начнется, будут рыскать по компьютерам редколлегии, пошлет со своего домашнего компьютера сообщение, адресованное зарвавшемуся господину президенту. До утра он его напишет, чтобы текст сообщения утвердила редколлегия. И когда будет готов первый номер, он спокойненько впихнет его в раздел внешней политики, — закончил он пояснения.

— Ну да, ладно, — проговорил Поэт.

— Тогда я тоже кое-что добавлю, — начал Пипи. — Мой сосед по блоку — журналист, пишущий об экономике. Я часто бывал у него и разговаривал с ним. Думаю, что нам не должно быть все равно, что готовят нам старшие, когда мы вступаем в жизнь. Сейчас он дал мне список предприятий, где рабочих выбросили на улицу или собираются сделать это, хотя они проработали там всю жизнь. Но это еще не все. Он мне рассказал также, кто теперь все это приберет к рукам. С Божьего благословения. То есть, с ведома государства. В его газете этого не напечатают. Их журналистские расследования ограничиваются выяснением, действительно ли у Францки сиськи больше, чем у Шпелы.