— Я не знаю, — отвечаю честно.

Отворачиваюсь к стене. Не знаю, смогу ли я простить хоть кого-то из них…

— Ну что, всё решили? — в семейную идиллию вмешивается отец Саида.

— Да. Решили. Вопрос улажен, — отвечает за всех Саид.

— Прекрасно.

— Игорь, ты можешь быть свободен. Кадыр отвезет тебя обратно домой.

— Саид, дай мне минуту! — я отмираю, отрываюсь от стены. Голова сильно кружится. Меня начинает тошнить. Это то о чем я думаю? Тот самый токсикоз или нервы сдали?

Подхожу к папе, под руку его хватаю, на ухо ему шепчу:

— Обещай! Пожалуйста! Что ты не пропьёшь эти деньги!

Встряхиваю его.

— О-обещаю. Прости меня.

И почему я ему не верю?

Черт. Он смотрит на меня заплывшими глазами, а его пальцы трясуться.

Когда я упустила этот момент? Когда мой отец стал алкоголиком?

Наверно поэтому мы потеряли бизнес и влезли в долги. Папа еще что-то говорил про долги. Неужели он брал денег не только у Саида? Ах да, еще у Марка.

Марк… Мне стыдно перед ним. Очень стыдно. Я должно позвонить ему и попросить прощение. Но немного позже. Он тоже должен остыть. Представляю каково ему сейчас. Ведь его род не дружен с родом Саида.

Тошнота с новой силой подскочила к горлу. Я едва сдержала рвотный позыв. Папа что-то пытается выдавить из себя, но его перебивают.

— Смирнов, тебе пора, — грозно рыкает Саид, уступая пространство охраннику, который вошёл в комнату.

Кадыр подхватывает Смирнова под руку, ведёт к выходу. Я очень сильно переживаю за него. Как будто мы больше не увидимся.

— Алиса, — теперь Ахмедов младший ко мне обращается. — Идем, я отведу тебя в твою комнату. Её уже должны были подготовить.

Слушаюсь и повинуюсь. Так и хочется съязвить, но я молчу.

Я вещь. Сосуд в котором сидит его ребёнок. Не больше. А вещи не смеют спорить со своими владельцами.

Под хмурый взгляд Марата мы выходим из кабинета, направляемся к лестнице. Саид заводит меня в просторную и очень уютную спальню, в светло-сиреневых тонах, на втором этаже особняка. Она еще более комфортная, чем та, в которой я проживала прежде, находясь у авторитета в заложниках.

— Располагайся. Если что-то нужно, зови Екатерину — нашу новую служанку. И да, тебе нужно поесть. Завтра я приглашу сюда специалистов они распишут для тебя режим дня и правильное питание.

Надо же… Команду специалистов. Какая честь, господин Ахмедов.

— Как ты себя чувствуешь?

Неожиданно он подходит ко мне. Слишком близко. Я задерживаю дыхание, когда его пальца касаются моего подбородка. Очень. Очень нежно. Едва ощутимо поглаживают… Пульс зашкаливает, я едва держусь на ногах. Мышцы превращаются в вату.

Проклятье! Что за ерунда?

Я ненавижу монстра!

Ведь ненавижу, правда же?

Так какого черта испытываю столь странную сладость? Как будто чувства возвращаются обратно… А все то, негативное, что было между нами сегодня, на самом деле ужасный кошмар.

Я только что открыла глаза. Только что проснулась. Я в его доме. Снова. Я не пленница, а его дикое наслаждение…. Как было и раньше. До момента приезда леди Анохиной.

Мы молчим. Саид очень серьёзный. Насквозь прожигает меня своими черными глазами. Одновременно гладит пальцем скулы. Я, дурочка, теряюсь, не могу мысли удержать какие нужно, не отстраняюсь. Просто зависаю. И неосознанно мечтаю, чтобы он меня обнял. Прижал к груди, извинился за грубость, поцеловал…

Приятно. Что-то колет в груди. Тепло такое странное… Мои чувства к мерзавцу на миг словно возвращаются. Он сейчас выглядит абсолютно другим человеком. Я немного оттаяла и почти забыла, что этот изверг хотел со мной сделать три часа назад.

— Н-нормально чувствую. Очень устала, — что-то мямлю на автомате. Рой мурашек проносится по спине. В горле пересыхает. От его едва ощутимых, осторожных касаний.

Саид убирает руку, отшагивает на шаг назад. Ледяным тоном спускает меня с небес на землю:

— Ты вынашиваешь моего наследника, поэтому на тебе лежит большая ответственность, Алиса Смирнова. Зазубри это себе в голове как свое собственное имя.

А-а, теперь понятно. С чего вдруг такая любезность.

Из-за ребенка. И только.

Грусть сдавливает горло. Даже дышать становится больно. Я перевожу взгляд в сторону, осматриваю комнату, отвлекаюсь от того, чтобы не уронить слезу. На глазах тирана. Не хочу показать ему, что я слабая. Он от этого кайфовать будет.

Саид поворачивается ко мне спиной, направляется к двери. А мне так не хочется, чтобы он уходил. Просто не хочется остаться в одиночестве, наедине со своими горькими мыслями.

— Уже уходишь? — само по себе вырывается.

Шаг к нему навстречу делаю, застываю.

— Да. Я нужен Лизе. Я еще не был в больнице. Она после аварии, уже пришла в себя. И ей очень плохо.

Ничего не отвечаю. Губы кусаю.

Мужчина хлопает дверью.

Бах!

Тишина.

Ледяная, мучительная.

Я несусь к кровати, падаю на неё не чувствуя ног и всё-таки сдаюсь.

Сейчас можно. Никого нет рядом. Я плачу. Беззвучно рыдаю в подушку, сминая пальцами её края до боли.

Ненавижу тебя, Саид Ахмедов. Ненавижу!

Но не могу выбросить из головы… Как бы ни старалась.

Проходит две недели. У меня токсикоз… В принципе терпимый. Меня не рвет сутками напролёт, но ужасно мучает тошнота и слабость. Безумно сильно хочется спать. Я не отказываю себе во сне. Сплю как сурок. Потом гуляю. Потом ем. Иногда через силу. Потом опять сплю. Ем. И гуляю. Большую часть времени провожу в одиночестве, поглядывая на высоченные стены забора и снующую туда-сюда охрану.

Мне не сбежать.

Да и куда теперь рыпаться? Я прекрасно помню чем завершился мой побег. Светка меня подставила. От Ахмедова не сбежать. Не скрыться. Всюду вытащит. Даже в аду найдет, если умру вдруг, я почему-то не сомневаюсь в его твёрдой воле, возможностях, влиянии.