один.

О храбрый Эльмор! Тебя тщетно Армин,

В чертогах семьею своей окруженный,

На пир ждет вечерний под кровлей родной.

28 Тебе уж из чаши не пить круговой.

Без жизни, без славы твой труп искаженный

Лежит средь дубравы на дерне сухом.

Ты в прах преклонился надменным челом.

32 Окрест все молчит, как немая могила,

И смерть скандинавцу за скальда отмстила.

Но утром, едва лишь меж сизых паров

Холодная в небе зарделась Аврора,

36 В дремучей дубраве, при лаянье псов,

Узнали кровавое тело Зльмора.

Узнавши Зльмора черты искаженны,

Незапным ударом Армии пораженный

40 Не плачет, но грудь раздирает рукой.

Меж тем все восстало, во граде волненье,

Все ищут убийцы, все требуют мщенья.

«Я знаю, — воскликнул Армин, — Ингисфал

44 Всегдашнюю злобу к Эльмору питал!

Спешите, спешите постигнуть злодея,

Стремитесь, о други, стремитесь быстрее,

Чем молньи зубчатыя блеск в небесах.

48 Готовьте орудья ко смерти убийцы.

Меж тем пусть врата неприступной темницы

По нем загремят на чугунных крюках».

И все устремились. Эгил на брегах

52 У моря скитался печальной стопою.

Как туча, из коей огнистой стрелою

Перун быстротечный блеснул в небесах,

На крылиях черных с останками бури

56 Плывет чуть подвижна в небесной лазури, —

Так мрачен Эгил и задумчив блуждал.

Как вдруг перед ним, окруженный толпою,

К чертогам невинный идет Ингисфал.

60 «Эльмор торжествует, и месть над убийцей!» —

Так в ярости целый народ повторял.

Но скальд, устремившись в толпу, восклицал:

«Народ! он невинен; моею десницей

64 Погиб среди боя царевич младой.

Но я не убийца, о царь скандинавян!

Твой сын дерзновенный сразился со мной,

Он пал и геройскою смертию славен».

68 Трепеща от гнева, Армии повелел

В темницу глубокую ввергнуть Эгила.

Невинный свободен, смерть — скальда удел.

Но скальда ни плен не страшит, ни могила,

72 И тихо, безмолвствуя, мощный певец

Идет среди воплей свирепого мщенья.

Идет, — как бы ждал его славный венец

Наградой его сладкозвучного пенья.

76 «О, горе тебе! — восклицал весь народ, —

О, горе тебе! горе, скальд величавый.

Здесь барды не будут вещать твоей славы.

Как тень, твоя память без шума пройдет,

80 И с жизнию имя исчезнет злодея».

И тяжко, на вереях[166] медных кружась,

Темницы чугунная дверь заперлась,

И скрип ее слился со свистом Борея.

84 Итак, он один, без утехи; но нет, —

С ним арфа, в несчастьи подруга драгая.

Эгил, среди мрака темницы бряцая,

Последнею песнью Эльмора поет.

88 «Счастливец! ты пал среди родины милой,

Твой прах будет тлеть под землею родной,

Во гроб не сошла твоя память с тобой,

И часто над хладной твоею могилой

92 Придет прослезиться отец твой унылый!

И друг не забудет тебя посещать.

А я погибаю в заре моей жизни,

Вдали от родных и от милой отчизны.

96 Сестра молодая и нежная мать

Не придут слезами мой гроб орошать.

Прощай, моя арфа, прошли наши пенья.

И скальда младого счастливые дни —

100 Как быстрые волны промчались они.

И скоро, исполнен ужасного мщенья,

Неистовый варвар мой век пресечет,

И злой скандинавец свирепой рукою

104 Созвучные струны твои оборвет.

Греми же, греми! разлучаясь с тобою,

Да внемлю последней я песне твоей! —

Я жил и в течение жизни своей

108 Тобою был счастлив, тобою был славен».

Но барды, свершая обряд скандинавян,

Меж тем начинали суровый напев

И громко гремели средь дикого хора:

112 «Да гибнет, да гибнет убийца Эльмора!»

В их пламенных взорах неистовый гнев

И все, в круговой съединившись руками,

Эльмора нестройными пели хвалами

116 И, труп обступивши, ходили кругом.

Уже средь обширного поля близ леса

Огромный и дикий обломок утеса

К убийству певца утвержден алтарем.

120 Булатна секира лежала на нем,

И возле, ждав жертвы, стояли убийцы.

И вдруг, заскрипевши, глубокой темницы

Отверзлися двери, стремится народ.

124 Увы! все готово ко смерти Эгила,

Несчастному скальду отверста могила,

Но скальд без боязни ко смерти идет.

Ни вопли народа, кипящего мщеньем,

128 Ни грозная сталь, ни алтарь, ни костер

Певца не колеблют, лишь он с отвращеньем

Внимает, как бардов неистовый хор

Гремит, недостойным Эльмора, хваленьем.

132 «О царь! — восклицал вдохновенный Эгил, —

Позволь, чтоб, прощался с миром и пеньем,

Пред смертью я песни свои повторил

И тихо прославил на арфе согласной

136 Эльмора, которого в битве несчастной

Сразил я, но так, как героя сразил».

Он рек; но при имени сына Эльмора

От ярости сердце царя потряслось.

140 Воззрев на Эгила с свирепостью взора,

Уже произнес он... Как вдруг раздалось

Унылое, нежное арфы звучанье.

Армин при гармонии струн онемел,

144 Шумящей толпе он умолкнуть велел,

И целый народ стал в немом ожиданье.

Певец наклонился на дикой утес,

Взял верную арфу, подругу в печали,

148 И персты его но струнам заиграли,

И ветр его песню в долине разнес.

«Где храбрый юноша, который

Врагов отчизны отражал

152 И край отцов, родные горы

Могучей мышцей защищал?

Эльмор, никем не побежденный,

Ты пал, тебя уж боле нет.

156 Ты пал — как сильный волк падет,

Бессильным пастырем сраженный.

Где дни, когда к войне кровавой,

Герой, дружины ты водил,

160 И возвращался к Эльве с славой,

И с Эльвой счастие делил?

Ах, скоро трепетной девице

Слезами матерь возвестит,

164 Что верный друг