Хотя, кстати, сама Лидия частенько резка в своих суждениях.

— Ты не поверишь, — объявляет она, откусывая бутерброд. — Меня пригласили прокатиться на яхте мистера Икс.

— Быть того не может, — живо реагирует Александр, тут же отрываясь от какой-то низкопробной сплетни. — Черт возьми!

— Да, — подтверждает Лидия. — Самое шикарное приглашение, которое только может получить человек из модного бизнеса.

— Если не считать приглашения на яхту к мистеру Игреку, — вставляет Мими.

— А кто лучше? — интересуюсь я.

— Ну…

— Мистер Игрек, — отвечает Мими.

— Ты действительно так думаешь? — спрашивает Лидия.

— Так все говорят.

— И когда ты уезжаешь? — Это Александр.

— В июне, — оборачивается к нему Лидия. — Приглашение пришло через агентство сегодня.

— Когда поедешь, выясни, правда ли, что он весь день не выходит на палубу? — зачем-то хочет знать Александр.

— Что это за история? — спрашиваю я.

— Говорят, он весь день сидит в каюте, где работает кондиционер, чтобы грим не поплыл. Выходит только на закате.

— Будь осторожнее, если не хочешь, чтобы с тобой случилось то же самое, что с одной моей подругой, — говорит Мими.

— А что? — спрашивает Лидия.

— Раз тебя пригласили на яхту, ты будешь обязана оказать мистеру Иксу услугу. Моя подруга получила билет в первый ряд, когда он представлял коллекцию мужской одежды. Как будто она разбирается в мужской одежде! Но, после того как она развлекалась у него на яхте, от нее потребовали этой любезности, и ей просто ничего не оставалось делать.

— Ладно, — говорит Лидия. — Я-то не возражаю против того, чтобы посмотреть на мужские шмотки, если такова цена пребывания на яхте. Мне кажется, это неплохая сделка.

— У них что, у всех яхты? — уточняет Триш.

— В основном — да, — говорит Мими. — Правда, многие держат их исключительно для гостей и репортеров, чтобы поддерживать иллюзию шикарной жизни.

— Я слышал, это настоящие плавучие бордели для геев, — замечает Александр. — Плавают по Средиземному морю и снимают мальчиков. Бросят якорь где-нибудь в Микенах, найдут в клубе хорошеньких парней, привезут их на борт, развлекутся, а утром выгонят.

— Что, так и есть? — спрашивает Лидия.

— Какая разница, — говорит он. — Я бы именно так и поступал, если бы у меня была роскошная плавучая хреновина в сто футов длиной.

— Будем заказывать закуски? — предлагаю я, когда к нам уже в пятый раз подходит официант.

Спустя три четверти часа мы уже поглощаем индейку. Не знаю, что заставило меня заказать традиционный рождественский ужин, но, кажется, закройщицы на своем конце стола и швеи во главе с Доротой вполне удовлетворены. Александр не притрагивается к своей порции; очевидно, успел сбегать в туалет и принять там дозу для подъема настроения. Лидия уплетает еду с истинным наслаждением, как всякий, кто не боится набрать вес. Мими, напротив, с суеверным ужасом ковыряется в тарелке. А Триш слишком захвачена праздничной атмосферой, чтобы есть.

— Во всяком случае, я такое слышал, — говорит Александр. Из левой ноздри у него течет, но он, по-моему, даже не чувствует этого. — Карл точно носит вещи только от Dior, потому что обожает Хеди и думает, что все его костюмы непревзойденные. А ест он лишь то, что приготовлено специально для него, и еда непременно должна быть завернута в фольгу. Черт знает, что такое. А если он приглашает своих сотрудников куда-нибудь поесть, то это значит, что сначала им придется идти к нему на виллу и дожидаться, пока Карл там отобедает, и уж потом они все вместе поедут в город. И все с этим мирятся!

— Везде так, — отзываюсь я. — Не думаю, что это настолько уж оригинально.

Подают пудинг. Едят только трое. Спиртное начинает действовать. Александр становится все более несносным, а вместе с ним, судя по всему, и Мими.

— Слышала я одну отвратную историю, — внезапно объявляет она, — о дизайнере, который остановился со своими друзьями в частном доме в Ибице. Они сняли его на две недели летом. И угадайте, что у них было с собой?

— Что же? — улыбается Александр. Кажется, сейчас он получит анекдотец по своему вкусу.

— Море слабительного!

— Чего?

— Да-да. — Мими морщит нос. — Когда они уехали, хозяевам пришлось разбирать ванну и чистить мебельные чехлы. Везде было полно дерьма. Очевидно, сначала постояльцы заказывали омлеты из белков, но потом переключились на сандвичи с ветчиной и цельное молоко — неудивительно, судя по тому, сколько они потребляли наркоты. И целая толпа педерастов слоняется по всему дому. — Она улыбается. — Кто бы только подумал? Кстати, мне, всегда, казалось, что у этого парня чертовски занудные коллекции.

— Это не тот самый дизайнер, который после ужина фотографировал приглашенных знаменитостей обнаженными? — спрашивает Александр.

— Нет, — говорит Мими. — Или по крайней мере вряд ли.

Мы смеемся. К нашему столу приближается моя знакомая дизайнерша. У нее репутация пьяницы и кокаинистки, и, судя по неуверенной походке, она и под кайфом, и под градусом. Но ведь сейчас Рождество.

— Привет! — восклицает она, в поисках опоры хватаясь за стол. — Счастливого Рождества!

Однажды мы, к сожалению, обратились к ней, когда нам срочно понадобилась швея, так что теперь вынуждены поддержать светскую беседу.

— Привет. — Я натянуто улыбаюсь. — Веселишься?

— Только что уехала с собственной вечеринки. Кто-то сказал мне, что вы тут развлекаетесь всей компанией. Так я подумала, что, пожалуй, присоединюсь.

— Здорово, — говорю я, мысленно посылая ее ко всем чертям.

— Порошочка нет? — спрашивает она.

— Извини, нет.

— Жаль… — Она плюхается на стул рядом с Александром.

Он сейчас в таком состоянии, что может разговаривать даже с мебелью, и поэтому я решаю оставить все как есть и перехожу на другой конец стола, чтобы поболтать с Доротой и ее товарками. Через пятнадцать минут возвращаюсь и вижу, что вдрызг пьяная девица вскарабкивается на колени к моему партнеру и шепчет ему на ухо что-то вроде «я хочу, чтоб ты меня трахнул». Некоторое время они так сидят, она ведет себя совсем уж непристойно, Александр же становится все мрачнее. Наконец она слезает с его коленей и сообщает, что ей надо в туалет.

— А вы, кажется, поладили, — говорю я, когда она скрывается за углом.

— Убери ее от меня, — шипит Александр. — От нее несет блевотиной.

К счастью, пьяная дама, судя по всему, находит другую жертву, более сговорчивую, потому что к нам она не возвращается.

Мы по-прежнему пьем и курим, разбиваем три бокала. Дорота и закройщицы первыми собираются уходить; они немного перебрали шампанского и теперь зигзагами петляют между стульями. Мими и Лидия вместе сидят в углу, обсуждая мужчин-манекенщиков и нижнее белье. Крошка Ми спит на банкетке. Вижу, как Александр припирает Триш к стенке. Она выглядит немного испуганной.