Поняв, что ей уготовано, девушка забилась, пытаясь оторваться от пут, стягивающих руки.

– Не надо, прошу вас! – торопливо заговорила она. – Я беременна, я жду ребенка. Через месяц у нас свадьба… Ну, зачем вы губите мою жизнь?!! Неужели вы – звери и в вас не осталось ничего человеческого? Ну богом прошу – перестаньте!..

– Заткнись, телка, хорош мычать! – сдавив ей горло, пренебрежительно процедил Питбуль. – А будешь дергаться – глотку перережу!

Однако пленница сдаваться и не думала. Извернувшись, она собралась со всеми силами, сжалась в комок, после чего, пружинисто распрямившись, отбросила его от себя ногами. Осатаневший от злобы Питбуль, вновь подскочив к ней, явил то, за что и получил свою кличку, в самой полной мере. На беззащитное тело пленницы посыпались безжалостные жестокие удары. Он бил ее, бил и бил, даже когда она вновь потеряла сознание. Опасаясь, что девушка не выдержит побоев и умрет раньше, чем они смогут насытить свою похоть, Шпыль остановил подельника:

– Хорош, хорош! А то ни тебе, ни мне не достанется!

– У-у, с-сука! – в последний раз замахнулся тот.

Питбуль вдруг понял, что и в самом деле перестарался. Он с треском разодрал платье несчастной пленницы, и… Подонки, сменяя друг друга, долго терзали ее недвижимое тело.

Вскоре, утомившись и почуяв голод, два нелюдя обшарили кастрюли и холодильник, найдя там, кроме продуктов, бутылку вина. Нажравшись, сыто икая и отрыгивая, оба двуногих зверя вернулись в горницу. Девушка вновь пришла в себя и, едва двигая разбитыми губами, обессиленно прошептала:

– Ненавижу! Подлые, грязные уроды! Будьте вы прокляты!

– Что-о-о?!! – заорал Питбуль, снова сжимая кулаки.

На сей раз Шпыль, вновь попытавшийся его остановить, опоздал – один из ударов его подельника попал девушке в висок, и она, в последний раз дрогнув всем телом, затихла.

– Ты чего наделал-то?! – пытаясь найти у нее пульс, Шпыль оглянулся на кривящегося Питбуля. – Бля-я-я… Кончилась! А я еще на один заход рассчитывал. Что ж мне теперь, покойницу, что ль, чалить?

– Да хорош, хорош ныть! Мало, что ли, баб? Малость голодуху сбили – и то в кайф. Слушай, надо себе барахло подыскать, бабок найти да сваливать отсюда.

– Ну, давай, позырим… – согласился Шпыль. – Ее-то куда? Закопаем, может?

– На хера тебе этот геморрой?! – открывая шифоньер и вываливая на пол все его содержимое, пренебрежительно гыгыкнул Питбуль. – Прихватим все, что нам надо, спичку в тряпки, и – ходу. Огонь и без нас все, что положено, похоронит.

Они нашли в платяном отделе шкафа два мужских костюма, рубашки, туфли. Скорее всего, это была одежда отца девушки – ее фасон смотрелся старомодным, образца годов шестидесятых-семидесятых. Сбросив с себя зэковские робы и одевшись более-менее прилично – благо костюмы оказались пусть и не идеально, но хотя бы приблизительно впору, бандиты обшарили все остальные отделения шифоньера и нашли под стопкой простыней простой, безмарочный почтовый конверт, в котором лежало почти десять тысяч рублей.

Собрав в карманы и сумку все самое ценное, что удалось найти в доме, подельники решили, что пора бы уже и сваливать. Достав из кармана спички, Питбуль протянул коробок Шпылю и коротко распорядился:

– Поджигай!

Тот замешкался, морщась и неуверенно ворочая коробок в руках.

– Ты че?! – взъярился Питбуль, поняв, что Шпыль внезапно струсил. – А ну давай делай, что тебе сказано! Че, хочешь чистеньким остаться, чтобы при случае поплакаться перед «кумом», типа, я не при делах, это все Питбуль виноват? А ну, живо пали, а то…

Что означает «то» – Шпыль понимал и без намеков. Он быстро сбросил на пол со стола какие-то учебники и толстые тетради с конспектами – видимо, девушка была студенткой какого-то вуза – и, выдрав из них несколько листов, поджег, после чего поднес горящую бумагу к груде белья и одежды, а затем сунул под книги и тетради, глядя, как они занимаются пламенем.

– Вот это – в кон… – одобрил Питбуль. – Ну, все. Пора! Бери сумку, и делаем ноги.

Они покинули дом, который изнутри озарило разгорающееся пламя, и быстрым шагом поспешили к невидимому в темноте отдаленному шоссе, со стороны которого доносился шум автомобильных моторов и отблески фар. Менее чем через час они вышли к трассе, то и дело оглядываясь на багровое зарево вовсю разошедшегося пожара.

– Нормалек! – удовлетворенно ухмыляясь, самодовольно резюмировал Питбуль. – Теперь концов ни одной ищейке не сыскать!

Увидев невдалеке от большого перекрестка фирменную АЗС, в эту глухую ночную пору совершенно пустую, они подобрались к ней поближе, прикидывая – а не взять ли им и этот объект? Но, подумав, решили не рисковать.

– На таких АЗСках обычно есть охрана, – вглядываясь в непроницаемо-темные стекла операторской кабины, пробормотал Шпыль. – Да и кнопка вызова ОВОшников запросто может быть. Проще дождаться какого-нибудь лоха, и, когда он заправится, отключить его и смыться на тачке.

– Рубишь! – одобрительно кивнул Питбуль. – Ну, давай, вон за теми кустами схоронимся, а там если что – возьмем на гоп-стоп…

Бандиты, пригнувшись, прошмыгнули к декоративной поросли туи и кипариса. Ждать пришлось около получаса. В четвертом часу ночи у ближней от уголовников колонки притормозил «Опель» с тонированными окнами. Водитель, мужчина лет сорока, неспешно зашагал к операторской кабине.

– Быстро к машине! – скомандовал Питбуль и оба сообщника поспешили к авто.

Забравшись на задние пассажирские места, они пригнулись и затаились. Достав из сумки кусок бельевого шнура, Питбуль сунул Шпылю молоток.

– Хорошо, никого больше тут не оказалось… Слышь, я ему на шею удавку накину, а ты – в висок молотком саданешь. Понял? – хрипло прошептал он.

– Да… – зябко поеживаясь, согласился тот.

Вскоре снаружи донесся стук крышки бензобака, шум льющегося в бензобак горючего. Снова послышался стук крышки, заглушаемый звонком мобильного. До бандитов донесся голос хозяина машины:

– Да нет, все у меня нормально! Нин, все я помню. Взять надо апельсинов, сливочного масла и картошки. Ну да, а Витьку – велосипедные камеры. Возьму-возьму! Пока! Я тебя тоже! Целую!..

Открылась дверца кабины, мужчина сел за руль и дисциплинированно привычным движением защелкнул ремень безопасности. Когда он, повернув торчавший в замке ключ зажигания, запустил двигатель, поднявшийся сзади Питбуль проворно накинул ему на шею удавку. Ошеломленный этим неожиданным нападением мужчина захрипел, но мгновение спустя смог продеть пальцы под шнур, чтобы освободиться от петли.

– Бей! – зло прокряхтел Питбуль, изо всех сил натягивая концы шнура.

Размахнувшись в тесном пространстве кабины, к тому же ограниченном подголовниками кресел, Шпыль ударил мужчину в висок. Потом еще и еще, хотя тот обвис и после самого первого удара…