Насчет нелетающих насекомых – действительно, их на Болс-Пирамид оказалось предостаточно, и внешне они походили на примитивных раков, каких я мальчишкой ловил в Москве-реке; что касается жизни на архипелаге – тут составители БСЭ, по всему судя, невольно погрешили против истины: она там была, и била ключом, и бурлила, и пенилась.

Похоже, они попросту доверились многочисленным свидетельствам мореплавателей, огибавших скалистый остров за много миль стороной, или зевакам с борта пролетавшего в вышине самолета.

На самом-то деле Болс-Пирамид только издали виделся серым, неприступным и безжизненным, изнутри же в скале невероятным образом помещались уменьшенная копия римского Колизея с убегающими от него вверх террасами, роскошными отелями, банями, бутиками, ресторанами и прочими публичными заведениями.

Отцами-основателями обители-невидимки на краю земли по праву считаются Черчилль с Хрущевым – о чем на гранитном портале парадных ворот Колизея было выбито метровыми золотыми буквами; округлые своды террасы, граничащей с главной ареной, были испещрены каменными прописями, повествовавшими о сотворении города Полубог – буквально, от первого нечаянного озарения замыслом до последующего замечательного воплощения.

Мол, дернув, начертано там, кремлевской горилки на похоронах Сталина и тут же на радостях позабыв о классовых противоречиях, Уинстон с Никитой по пьяному размечтались о некоем местечке, где они в компании других полубогов могли бы по-дружески провести время и расслабиться; и тогда же они, не сговариваясь, придумали название городу: Полубог (в честь себя же, другими словами, полубогов); к утру, протрезвев, говорится в новозаветном апокрифе, они ударили по рукам и тут же вслепую, не сговариваясь, одновременно ткнули пальцами в обозначенный крохотной точкой на карте необитаемый и неприступный остров Болс-Пирамид.

И тут же буквально поддатый Уинстон щедро инвестировал в проект миллиарды фунтов английских стерлингов – на что не менее поддатый Никита, не медля, ответил тысячами активных строителей коммунизма, как он иногда называл в кулуарах врагов трудового народа.

Вечером того же дня, согласно бесстрастному свидетельству безымянного летописца, из дальневосточной бухты Золотой Рог в направлении Южного полюса отчалили, поднятые по тревоге, тринадцать подводных лодок с тринадцатью тысячами политзаключенных в сопровождении тринадцати тысяч конвойных солдат с собаками.

Прибыв на место, субмарины не стали всплывать на поверхность, но по-тихому пришвартовались в тринадцати точках по периметру острова и заглушили двигатели.

Первые же донесения водолазов-разведчиков лишь подтвердили наихудшие прогнозы пессимистов, сомневавшихся в успехе этого рискованного мероприятия: Болс-Пирамид фактически представлял собой изнутри литую скалу, совершенно непригодную для возведения городов и невозможную для жизни.

И опять ситуацию спас Никита Сергеевич Хрущев, отдавший приказ расстрелять пессимистов.

Океан вокруг Болс-Пирамид окрасился красным, после чего «людишки (цитирую хроники) враз повеселели и зашевелились».

По понятным причинам работы велись в обстановке сугубой секретности.

Логичнее было взрывать скальный пласт динамитными шашками методом контролируемого взрыва; или, допустим, вгрызаться в него и крошить различного рода долбежными агрегатами; на худой конец, по примеру древних египтян, действовать вручную с использованием молотков, пил, зубил и буров.

Но в том-то и дело, что грохот и лязг машин, пение пил и перестук молотков легко могли привлечь незваных гостей.

Оттого-то, как мне объяснили, при строительстве Полубога и не пользовались никаким другим инструментом, кроме зубов заключенных, усиленных для увеличения производительности труда универсальными съемными алмазными коронками (личное ноу-хау Первого секретаря Коммунистической партии Советского Союза Никиты Сергеевича Хрущева).

И вот, не всплывая, с тринадцати разных сторон, враги трудового народа и прочая сволочь зубами прогрызли тринадцать тоннелей, ведущих по восходящей к гигантскому чреву скалы, где, по замыслу архитекторов, и полагалось воздвигнуть уменьшенную копию римского Колизея.

И так же, с тем же азартом, без лишнего шума ребята разгрызли и натурально по крохам всосали в себя и выплюнули в Тасманово море каменное нутро Болс-Пирамид.

…Невольно я вспомнил Галимуллу, умудрявшегося через крошечное отверстие высосать до капли содержимое яйца, не повредив скорлупы; заодно вспоминаю и наш с ним мальчишеский спор: можно ли считать яйцом скорлупу, сохранившую форму яйца, и вообще, возможна ли форма без содержания?..

Все необходимое для строительства этого квазисооружения доставлялось на остров подводными лодками, под водой разгружалось и по тоннелям вручную, живым конвейером переправлялось на строительные площадки.

В качестве строительного материала использовались все известные миру драгоценные металлы и камни: платина, золото, серебро, медь, белый мрамор с черными прожилками, черный мрамор с белыми, нефрит, янтарь, яшма, изумруд и некоторые другие.

Обработка камней и металлов, копание траншей под фундаменты, возведение стен и колонн, стрельчатых арок, ажурных фронтонов, подвеска мостов, прокладка дорог и прочих систем жизнеобеспечения – все работы, готов повториться во избежание недопонимания, производились исключительно вручную (читай, разрешалось использовать ногти, локти, зубы и лбы).

Это про них сам Уинстон Черчилль завуалированно написал пару стихотворных строк: «Гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей!» (за кои и был удостоен Нобелевской премии по литературе!), и это для них сам Никита Хрущев поклялся воздвигнуть памятник в образе как бы построенного в боях социализма (и даже однажды, надравшись, сам лег в его основании!).

Вспоминаю, как при виде нефритовых вилл, янтарных дворцов, подвесных изумрудных дорог и мостов из яшмы меня душили слезы по всем замученным и убиенным строителям Полубога (из тринадцати тысяч выжил один, который поведал мне, как это было!).

По сей день снится мне дно Тасманова моря, усеянное костями безвестных каторжников на много морских миль вокруг Болс-Пирамид…

– Жизнь – то, что помнишь! – бывало, повторял Макс Петрович Альцгеймер.

– Потому, сколько ты вспомнил – столько и прожил!

Слезы сами собой наворачиваются на глаза при мысли, как мало я помню и какой короткой была моя жизнь…

Итак, возвратившись в сознание, я обнаружил себя в тесной клетке, схваченным в пяти точках (по рукам, ногам и на горле) колючими изнутри трехдюймовыми обручами с цепями, приклепанными намертво к полу другим концом.

Длина цепей, как я убедился, давала возможность лежать, сидеть и топтаться на месте; при малейшем лишнем движении боль от игл пронзала меня насквозь.