Хусейн нагнал ее. Они летели к земле, и купола их парашютов почти соприкасались. Где-то внизу их поджидали спасатели. Впрочем, не где-то – в центре взлетно-посадочной полосы, которая серовато-зеленым массивом взрезала лес, стояли две машины. Уже на такой высоте они казались модельками и с каждой секундой увеличивались в размерах.

Кате казалось, она не летит вниз, а спускается по твердой спирали. Это ощущение усиливал напор воздуха и натяжение креплений ранца, которые кольцами обхватили ее бедра. Мурашки вздыбились на спине, волосы под шлемом копошились, как будто это вылезли наружу все нервы. Все бы ничего, но спускалась она слишком быстро. Как нельзя вовремя справа появилась фигура Хусейна. Он отчего-то показался Кате огромной марионеткой, нити которой скрывались под куполом, а сам купол скрывал кукловода. Вот он дернул за веревку, и Хусейн взмахнул рукой. Тотчас неразрывная связка – крыло, стропы и сам пилот – накренилась и совершила полный оборот. Не быстро, но Кате этот маневр показался головокружительным. На самом деле не коротким жестом был вызван поворот. Хусейн потянул левую клеванту, и его «затянуло» вправо, как в воздушную воронку. И та видимая «неразрывность» оказалась обманчивой. Загрузка купола не была постоянной. Когда Хусейн потянул клеванту, купол начал поворачиваться, а тело пилота продолжало двигаться по прямой, и продолжалось это до тех пор, пока натяжение строп не остановило Хусейна и не задало ему новое направление. Но в чем-то Катя была права: пока не закончился поворот, центробежная сила продолжала «выбрасывать» азербайджанца из-под купола. А когда он возвратился обратно под купол, парашют достиг максимальной скорости, в том числе и за счет перехода вертикальной скорости в горизонтальную.

Катя на практике познавала то, что в теории было понять сложно. На парашюте-крыле стропы передней кромки были короче, чем стропы задней, за счет этого купол был наклонен вперед. Воздух отклонялся в направлении задней кромки, придавая крылу горизонтальную скорость. А общая масса – пилот плюс вес системы – тянула крыло вниз.

Она решила поуправлять парашютом. Наклон – это расчетный угол планирования купола. Она опустила нос купола, и тут же возросла скорость снижения. Скорее всего испугавшись скорости и усилившегося напора воздуха, который буквально сжал ее тело, она подняла купол. «Ветер стих». Купол стал лучше планировать. Она поймала жест Хусейна: тот на ее выкрутасы в небе энергично мотал головой и пропускал и поднимал согнутые в локтях руки, как если бы изображал танец маленьких утят. Чего это он? – недоумевала она, забыв про страхи и предостережения. Предостережения-то и охладили ее пыл. Поднятый купол подвержен опасности складывания, он будет дольше наполняться после деформации.

«А мне еще подушку делать», – ужаснулась она.

Она едва не совершила фатальную ошибку, сделав слишком сильный ввод. Она была не уверена, на какой высоте делать подушку. Катя заколебалась и задвигала клевантами, с ужасом глядя, как приближается земля. Точнее – несутся к ней ее ноги, которые она видела, как на экране телевизора. Она качалась под куполом, который то нырял, то всплывал, что намного уменьшило подъемную силу купола. Общий результат – увеличение вертикальной скорости. Плюс еще курс на приземление постоянно менялся. Что делать? Ответ на этот вопрос сидел в подсознании. Но Катя знала четко одно: в любом случае она приземлится жестко. И выход из этой ситуации один – надо быть более решительной. Об этом твердил постоянно Марковцев. «Если ты начала подушку высоко – остановись. Держи клеванты там, где ты остановилась, и закончи подушку в нужное время. Это означает, что, если ты втянула клеванты наполовину, дави вторую половину не на обычной высоте подушки, а чуть ниже – скажем, на полкорпуса ниже. В конце концов, ускорить подушку проще, чем ее замедлить – так что, если сомневаешься, может, есть смысл подождать».

В результате Катя при приземлении пробежала лишних пять метров и в конце этой короткой дистанции упала на колени.

Марк ухватился за один из тросов, которые по борту образовали сплетение, похожее на корабельные ванты. Адам, выполняя разворот, вынужденно терял высоту. Марк коротко рассмеялся в нос: настоящие боевые маневры. Адам спланировал этот отрезок воздушной операции таким образом, что, снижаясь во время разворотов, набирать высоту уже не собирался. Самолет ушел вниз на четыреста метров, сокращая расстояние до земли на такую же величину.

Едва самолет снова «нашел» горизонт, Марковцев подошел к Зайцеву, освободил его от наручников и подбодрил:

– Пора заниматься делом.

Летчик без дополнительных указаний вошел в кабину пилотов.

Адам Хуциев уступил ему место за штурвалом и отдал последние инструкции:

– Держи этот курс, не меняй ни скорость, ни высоту. Это все, что от тебя требуется.

Он вышел из кабины, уступая место Марковцеву. Но и Марк долго в кабине не задержался. Он пропустил на свое место второго пилота, которого освободил от наручников Адам Хуциев, и продемонстрировал летчикам муляж взрывного устройства.

– Адскую машинку я прикреплю на дверь. Первый, кто выйдет из кабины, похоронит остальных. Если вы призовете на помощь ваших ангелов-хранителей, не забудьте предупредить их, чтобы осторожнее махали крыльями перед адской машинкой. Принцип устройства простой: все, что перекроет или сместит луч, приведет в действие взрывное устройство. Вам нужно дотянуть до земли, где саперы обезвредят мину. Счастливого полета!

Марк вышел в грузовую кабину и заострил внимание на Романе:

– Не будь глупцом. Не пытайся самостоятельно обезвредить мину: у тебя не получится. Поверь мне, я знаю свое дело. Связь с землей возобновится через два часа. Ваша судьба в этом вопросе зависит от добросовестности фирмы – изготовителя литиевой батареи, от которой питается генератор шумов. Она может сдохнуть раньше, а может проработать лишние полчаса.

– А если она проработает дольше? Как летчики посадят самолет, не имея связи с землей?

– Не относись к ним, как к докерам. Они – летчики. – Он оборвал Романа протестующим жестом руки: – Бесполезно убеждать меня. И еще одно, – Марк артистично перешел на театральный шепот: – Не ищи глушилку. Она надежно спрятана. Может быть, она за мягкой обшивкой.

Сергей показал Роману ключ от наручников и отбросил его к рампе.

Площадка рампы была достаточно широкой, чтобы на ней уместились несколько человек. Обменявшись взглядами, Марк и Адам оттолкнулись от рампы. Как и Катя минутами раньше, Марк, прежде чем выпустить купол парашюта, запечатлел внизу картину, которая не могла не порадовать его. Он четко рассмотрел купола, на земле потерявшие форму и цвет, рассмотрел людей и машину. Намеренно затянув прыжок, он насладился приветственными знаками, различив в сплоченной кучке людей фигурку Кати. Она находилась среди спасателей. Она стала тем человеком, который объединил две разрозненные группы.

Пробежав с десяток метров, Сергей погасил купол и освободился от ранца, расстегнув пряжки ремней. К нему подбежал человек, которого он раньше не видел, и приветствовал его, как космонавта, вернувшегося с орбиты: