— Да.

Минуты две мы ехали молча. Я взглянула на часы. Ровно двенадцать. До заветного километра еще ехать минуты четыре. Ну, дождись нас, милый.

— У вас оружие есть? — спросила я Бориса Евгеньевича.

— Обижаешь, — надулся тот от важности. — Мой «марголин» всегда со мной.

При этом он похлопал себя по карману.

— Отлично, — оценила я.

У меня, помимо «ПМ», имелся еще и «наган» уже покойного Стакана. Думаю, против одного Карата трех стволов хватит.

Подъезжая к указанному вымогателем месту, я сказала Крымову:

— Пригнитесь, чтобы вас не было видно.

— Зачем?

— Пригнитесь! — прикрикнула я. Все-таки нервы сдавали.

Он больше спорить не стал. И задавать глупых вопросов тоже. Согнулся в три погибели и уперся для устойчивости лбом в панель.

Когда, наконец, мы поравнялись с пятьдесят шестым километром, я притормозила и, открыв окно, швырнула кейс на траву. Все как просили, господин Карат. При этом ничего подозрительного вокруг я не заметила.

Мы отъехали от условленного места километра полтора, и я сказала:

— Можете разогнуться.

Крымов так и сделал. Лицо его было недовольным.

— Что за глупые выходки? — грозно спросил он.

— Таково было вражеское условие, — пояснила я. — В машине мне было положено быть в гордом одиночестве. За нами могли наблюдать.

— И что теперь?

— Немного терпения, Борис Евгеньевич, — успокоила я его.

Я свернула с основной дороги на проселочную и поехала в сторону небольшого лесочка. Как только мы скрылись из виду за первой листвой, я остановила машину.

— Пойдемте, — сказала я. — Прогуляемся пешком.

Мы вышли из машины и, двигаясь краем леса, не упуская при этом из вида основную дорогу, направились обратно к заветному километру.

Карата я заметила издалека. Он выехал из леса перпендикулярно нам и устремился к месту падения кейса. Машина его скакала на ухабах, и это мешало движению.

Крымов тоже увидел его.

— Уйдет, — глухо брякнул он.

— Ничего подобного, — заверила я его.

Как я и предполагала, подъезжать к кейсу на машине Карат не стал. Во-первых, это было крайне неудобно, во-вторых, рискованно. Он вылез из своего «БМВ» и продолжил путь пешком, преодолевая оставшиеся несколько метров. Когда он достиг желаемого места и нагнулся, чтобы поднять кейс, я велела Крымову:

— Стреляйте в машину. В бензобак можете попасть?

В ответ он лишь криво усмехнулся и извлек из кармана «марголин». Прицелился. Грянул выстрел, и в следующую секунду «БМВ» Карата загорелся. Молодец, Борис Евгеньевич! Стрелять обучен.

Карат запаниковал. Откуда стреляли, он засечь не успел и потому совершил роковую для себя ошибку. Собственно говоря, я на это и рассчитывала. Выхватив из-за пояса пистолет и прижав драгоценный кейс к груди, он опрометью бросился к лесу. Ему бы, дураку, в другую сторону бежать, тогда, может быть, и спасся бы. Так нет же. Сработал рефлекс. Если куда бежать, то непременно в лес.

Мы побежали ему наперерез, скрываясь за листвой. Крымов по-прежнему сжимал в руке «марголин». Я достала свой «ПМ».

— Не застрелите его раньше времени, — напомнила я Борису Евгеньевичу. — Нам еще с ним поговорить нужно. Вам про товар, мне про Ларису.

Напоминание о товаре охладило его пыл. Он стал более сосредоточенным.

Карат, на бегу озираясь по сторонам, приближался к лесу. Между ним и нами оставались считанные метры. И тут он нас заметил.

— Суки! — прокричал он и пальнул в нашу сторону. Ни меня, ни Крымова не задело.

Карат развернулся на сто восемьдесят градусов и рванул к дороге. Поздно, милый. Теперь тебя это уже не спасет.

Я решила прекратить его беготню и, прицелившись, выстрелила. Карат упал.

— Вы убили его? — удивленно воззрился на меня Крымов.

— Не говорите глупостей, — огрызнулась я. — Он ранен в ногу.

Отбегавший Карат продолжал ползти в сторону дороги, приволакивая простреленную конечность. Заслышав треск веток под нашими ногами, он развернулся на спину и открыл огонь.

Я плашмя бросилась на землю. Рядом со мной распластался Крымов.

— Он вас не ранил? — спросила я.

— Нет. А вас?

— Меня тоже.

Карат продолжал палить как одержимый. На этом тоже строился мой расчет. Вскоре вместо выстрелов раздались сухие щелчки. У нашего супермена кончились патроны.

— Пошли, — сказала я Крымову.

Мы встали и двинулись к тому месту, где залег Карат. Он лежал на спине и затравленно наблюдал за нашим приближением. Кейс он по-прежнему прижимал к груди. Из правой ноги Завьялова сочилась струйка крови.

— Добрый день, Александр, — с легкостью обратилась я к нему. — Вот и довелось снова свидеться.

Нашу радужную встречу испортил Крымов. Не дожидаясь ответного приветствия со стороны Карата, он бросился на него с криком:

— Урою, гниду.

Навалившись сверху, Борис Евгеньевич принялся душить своего врага. Карат отбросил кейс в сторону и решил оказать сопротивление. Ударив коленом здоровой ноги Крымова в живот, он завладел ситуацией в свою пользу и подмял украинского босса под себя.

Я подобрала кейс и раскрыла его. Все пачки денежных купюр были на месте. Убрав подальше причину несчастий семейства Задунаевых, я ласково обратилась к Карату:

— Мсье Завьялов, если вы сию минуту не отпустите Бориса Евгеньевича, я вас застрелю.

На него мои слова не возымели никакого результата. Он активно продолжал борьбу. Крымов уже начал хрипеть под ним. Я решила, что пора в игру включаться мне. Нет, стрелять в Завьялова я на самом деле не стала. Я просто подошла к нему сзади и огрела рукояткой «ПМ» по затылку. Тело Карата обмякло.

— Вы живы, Борис Евгеньевич? — поинтересовалась я.

Он с трудом, сопя и кряхтя, выбрался из-под Карата. Отдышался.

— Жив. Вот гад!

Он плюнул в сторону Завьялова. Вот уж не думала, что мафиози в определенные моменты своей жизни могут выглядеть, как мальчишки.

— Давайте руку, — предложила я ему.

Поднявшись с моей помощью, он отряхнулся.

— Простите, я не сдержался, — по мере восстановления дыхания он брал себя в руки. — Увидев его, я вспомнил об убитом Викторе. Я чуть не убил его.

— Я понимаю, — ответила я, про себя подумав, что неизвестно еще, кто кого чуть не убил.

Однако тыкать в лицо Крымова его слабости я не стала. Приблизилась к Карату и несколько раз резко хлопнула его по щекам. Он открыл глаза и попытался сфокусировать на мне свой взгляд. Пока зрачки еще блуждали. Вряд ли Карат осознавал, где находится и что, собственно говоря, происходит.