— Нет. — Узнав о том, что его дочь в безопасности, Задунаев переменился. Нервозность прошла, и настроение улучшилось.

— Тогда я скоро приеду.

— Жду.

Собственно, в этом и заключалось мое задание. Найти Ларису и передать в руки отца. Но я решила пойти чуть дальше. Следовало наказать тех, кто был повинен в ее похищении. И Сам должен был ответить за это сам. Вот такой каламбур. Как говорится, назвался груздем — полезай в кузов.

Допив кофе, я заглянула в спальню. Лариса, наплакавшись вволю, уже безмятежно спала. Что ж. Пускай отдохнет.

В дверь позвонили. Я закрыла спальню и направилась в прихожую. Взглянула в глазок. Это был Максим.

Я открыла ему дверь, и он шагнул за порог.

— Что еще стряслось? — с ходу спросил он.

— Да, ты проходи. — Я отошла в сторону, пропуская Баранского. — И не кричи громко. Лариса спит.

Он резко повернулся ко мне лицом.

— Она у тебя?

— У меня.

Мы прошли в гостиную.

— Значит… — Максим замялся. — Значит, похитители получили деньги?

— Нет, не получили, — ответила я.

Он был ошарашен. Глаза выдавали его.

— Ты расстроен? Да, Максим?

— Расстроен? Я? С чего ты взяла? — Он уже понял мою игру, и рука его потянулась к карману брюк.

Но я тоже не дремала. Дуло моего «ПМ» было уже направлено ему в грудь.

— Не глупи, Максим.

— Таня, ты что? С ума сошла, что ли?

— По телефону я говорила тебе, что за Каратом стоит еще один человек. Так вот знаешь, кто это?

— Кто?

— Это ты, Максим. Да-да. Ты, конечно, думал, что я полная дура и ни о чем не догадаюсь. Согласна, я долго оставалась в неведении относительно твоей персоны, но, как видишь, всему приходит конец.

— Да, — улыбнулся он и сел в кресло. — Всему приходит конец. Но сейчас я жалею только о том, что мы с тобой не в одной команде. Ты права, я недооценил тебя, а теперь понимаю, что, окажись мы по одну сторону баррикад, из нас бы получилась сильная команда.

— Я всегда играю на стороне закона, Максим. А ты — нет.

Испросив у меня разрешения закурить и получив его, он достал пачку сигарет. Задымил.

— Как ты догадалась?

— Ты совершил ряд ошибок. — Я села напротив него. — Самая грубая — это то, что сам вызвал Ларису из дома в ту ночь, сказав ей, что ее хочет видеть Костя. Да, она не знала, что он уже мертв, но я-то знала. Или ты рассчитывал, что она не расскажет? Ну, конечно. Получив деньги, ты сразу собирался уехать из страны. Никаких долгов отдавать Крымову в твои планы не входило. Это была лишь ширма для таких дураков, как Карат. Ведь неспроста ты запросил с Задунаева сумму, превышающую долг украинцам в три раза?

— Ты ничего не понимаешь, Таня, — сказал он.

— Что я не понимаю?

— Выжать деньги с Задунаева не было моей идеей.

— А чьей же?

— Маргариты. Это она придумала весь этот план. Олег здорово надоел ей, а я… Мы любили друг друга. Да, я занимался переброской маковой соломки из Чернобыля в Тарасов. Я сам открыл этот канал. В течение четырех лет он приносил мне стабильный доход. Но Маргарита уговорила меня бросить это дело. Предложила сорвать большой куш и уехать. Я согласился, а дело это собирался оставить на Завьялова.

— Конев тоже хотел сорвать куш, меньший, чем ты, но тоже куш, — напомнила я.

— Конев — дурак. Он как раз и подсказал способ добиться поставленной нами цели. Ты не задумывалась, где денежки, которые он себе и прикарманил?

— Они у тебя?

— Конечно. Он кинул украинцев на деньги и отвез их себе домой. Как только Карат сообщил мне о случившемся, я поехал к Коневу… Тот уже был под глубоким кайфом. Мне даже не пришлось ничего делать с ним. Я забрал сумку с деньгами и просто уехал. А когда этот дурак очухался слегка и понял, что натворил (причем, как оказалось в итоге, напрасно), он перерезал себе вены. Сам. Хотя это ничего не меняло. Если бы он этого не сделал, его бы угрохал Стакан.

— Не успел бы. Я приехала раньше.

— Возможно. — Он помолчал и спросил: — Какие же ошибки еще были с моей стороны?

— Записная книжка, — ответила я. — Помнишь, как я приехала к тебе вчера, а ты в это время звонил по телефону? Потом ты ушел за Олегом Владимировичем, а я осталась у тебя в кабинете. Я тоже села звонить. И тоже, как и ты, Крымову. Я отодвинула в сторону твою записную книжку и открыла свою. Мозг автоматически зафиксировал телефон и в той, и в другой. К сожалению, я смогла воспроизвести в памяти это лишь позже. Потом ты здорово лопухнулся, Максим, с телефоном-автоматом. Карат звонил Задунаеву с дачи своего дружка Завара, а там нет никаких автоматов. Ты же сказал, что похитители звонят именно с телефона-автомата, и поэтому невозможно засечь их место нахождения.

Баранский рассмеялся.

— Но и ты лопухнулась, сыщик. Я, признаться, испугался, когда ты взяла трубку параллельного телефона. Как же ты не догадалась, что никто и не пытается засекать звонивших. Ты ведь должна знать подобные вещи.

Да, он был прав. Это была моя оплошность. Но, в конце концов, меня тоже можно понять. Я ведь не робот и окончательно издергалась за эти дни.

— Ладно, я свои ошибки не отрицаю, — согласилась я.

— Больше я не совершал оплошностей? — с издевкой спросил Баранский.

— Ты — нет. Но последней каплей, которая, собственно говоря, и открыла мне глаза, было то, что Крымов узнал твою машину.

— Да, Крымов, — протянул он. — Этого я не мог учесть. Какого черта он вообще приехал сюда?

— Я позвала его, — огорошила я Максима.

— Ты?

— Я.

— Но почему?

— А ты разве не знал, что мы с Борисом Евгеньевичем большие друзья?

Он изумленно вытаращился на меня. Пускай помучается. Не стану же я раскрывать ему всю подноготную моего знакомства с Крымовым.

— Нет, не знал, — глухо ответил он.

— Вот видишь.

— Послушай, Таня, — переключился он на другую тему… — Кейс с деньгами ведь у тебя, так?

— Ну да.

— Бери половину и отпусти меня. Обещаю, я сразу уеду.

— Не сомневаюсь.

— Ну так берешь?

— Взятку предлагаешь? — нахмурилась я.

— Что ты? Какую взятку? Ты же не правосудие и не чиновник какой-нибудь. Мы договорились?

— Нет, Максим. Ничего мне не надо. Тем более это деньги не твои. Как же ты можешь ими делиться?

В этот момент в прихожей раздался звонок в дверь. Реакции Баранского можно было позавидовать. Он вскочил. Рука его нырнула в карман и вынырнула обратно уже с оружием. Я чуть было не погибла. Он успел даже выстрелить. Но снайпером, как оказалось, не был. А может, просто поторопился. Пуля пролетела в трех сантиметрах от моей головы. Попытаться убить меня я ему не позволила. Так же, как недавно у зеленого коттеджа, я выбила оружие из рук противника.