– У нее нервы сдали! – со слезами в голосе закричал Анри.

– Тяжело, когда внезапно, да еще трагически обрывается жизнь близкой приятельницы, – сказал я.

– Кто вам сказал, что они дружили? – заморгал Анри. – Света особняком держалась, даже со мной не откровенничала, а уж от тех, кто у отца работает, старалась дистанцироваться. Ни разу я не видел, чтобы Светка с Женькой вместе кофе пили, они только по делу общались. У Жени просто куча неприятностей случилась. Кошелек в магазине украли, а через день в метро сумку разрезали, на корпоративе пьяный гость к ней пристал, начал гнусные предложения делать. Отец отказался ее повысить, потом она костюм свой разорвала, и Генрих у нее из зарплаты сумму за починку снял. На сцене она поскользнулась, упала, больно ударилась, пьяный на улице ей гадость сказал… Позавчера мы ездили на день рождения к одному олигарху. У него мать… ну это жесть! Еще не такая и старая, но с головой тю-тю. Сидит в инвалидном кресле, ничего не соображает, слюни текут. Орать ни с того ни с сего принималась… Малоприятное зрелище. Зачем такую к гостям вывозить? Да еще на свой день рождения? Руками она ела, в рот куски огромные запихивала, они вываливались… брр…

Анри передернулся.

– Вчера ночью Женька мне позвонила и заплакала: «Вот лежу и думаю: живешь без радости, а потом – бац, и умерла. И хорошо, если сразу. А ведь может как с мамой нашего заказчика случиться. Но ей повезло, у нее сын богатый. А за мной кто ухаживать будет? Я одинокая! Мне страшный конец предстоит. Уж лучше уйти, пока молодая, а то превратишься в идиотку, в доме престарелых бить будут, голодом морить». Поздно уже было, около двух, мне в шесть вставать, спать очень хотелось, вот я и велел: «Не неси чушь». А она заплакала: «Ты черствый, ничего не понимаешь, нет рядом со мной родной души. Жить страшно. Лучше умереть!» Но я не думал, что она это всерьез, решил: «Женька просто устала, выспится – и нормалек». Предположить не мог, что она себя жизни лишит. У Жени бывало такое, вечером рыдает, стонет: «У меня депрессия», а утром все как рукой снимает.

– Варвара, можно тебя на минутку? – раздался из коридора хриплый голос.

Косова ушла, Анри посмотрел мне в глаза.

– В себя прийти не могу! Сначала Света, потом Женька. Они не дружили совсем.

– Подождите, – удивился я, – если я правильно запомнил, вы сказали, что Светлана познакомила Евгению с Генрихом.

– Ну да! Только подругами они не были, – начал объяснять Анри. – Света летом шла по проспекту, увидела девушку, которая «каучук» работала. Это такой номер, когда исполнительница в разные стороны легко изгибается. Встает на мостик, просовывает голову и руки между ног, ложится на пол…

– Знаю, что такое «каучук», – остановил я Анри, – от артиста требуются нечеловеческая растяжка и гиперподвижность суставов, с этим рождаются.

– Светка подошла к девчонке и предложила ей показаться Генриху, – договорил Анри. – Это не удивительно. Я тоже всегда к уличным артистам приглядываюсь. Вдруг кого интересного встречу? И папа так поступает, и вообще все, даже Роза. Искоренева наткнулась в парке на мужика, он жонглировал за спиной спичечными коробками, выкидывал двенадцать штук.

– Фантастика! – воскликнул я. – Но номер Генриху не подошел.

Анри открыл рот.

– Как вы догадались?

Я скрестил руки на груди.

– Только профи поймет, что легкие тонкие спички ведут себя непредсказуемо в воздухе. Большие булавы или мячики, кольца всегда летят куда надо, их удобно держать. А попробуйте жонглировать хотя бы двумя спичками и поймете сложность задачи.

Анри поднялся, пробежался по кухне и остановился около мойки.

– Верно. Генрих того парня похвалил, но не взял, а Жеку принял с радостью. Она шесть месяцев у Дорожкиных на доппель трапе работала[7]. Потом отец решил из нее мою ассистентку сделать. Он со Светкой так же поступил, сестра до семнадцати лет вольтиж[8]делала, на бамбуке[9]тоже у нее отлично получалось, классно зитцен-трюк исполняла[10].

– Значит, Светлана не сразу стала ассистенткой отца? – уточнил я.

– Нет, – вздохнул Анри, – лет с трех она у него в номере «Исчезновение» участвовала, потом в Икарийских играх.

– Погодите, их же запретили, – возмутился я. – Жонглирование ногами, когда предметы заменяют крошечные дети, было признано опасным для здоровья малышей. У них от бесконечных ударов по позвоночнику начинались проблемы.

Анри хмыкнул:

– Ага! Запретили! Ну да! Но некоторые все равно работают. Светка с икаристами до семи лет тусовалась. Отец считает, что настоящий артист должен уметь все. Фокуснику исполнять флик-фляк[11]не надо, но я его легко делаю в конце после комплимента. Зритель всегда в восторге. А Светка с Генрихом, когда за кулисы уходить собирались, арабское колесо и сальто показывали. Отец еще ого-го, в униформе стоять не собирается. Потом Генрих Свету в ассистентки взял.

Анри потер ладонью лоб.

– Светка и Женька только здоровались. Сестра от всех отгораживалась, она не из общительных была. Плохо мне совсем сейчас. Родных никого не было, только Света и отец. И Женьку я любил, а теперь их нет. Самому отравиться впору.

– Выбросьте эти мысли из головы, – сказал я.

– Иван Павлович, подойдите на секундочку, – крикнула Варвара.

Я вышел в коридор, Косова протянула мне листок. Это оказался результат генетической экспертизы, отрицающей, что Анфиса Семеновна Заварская является родной матерью Светланы Генриховны Донелли.